Куда падал дождь

Лейси заметила красное шерстяное одеяло, лежащее у него в ногах, и вдруг, вопреки всем своим уверениям, что ей до него нет дела, испугалась, как бы он не простудился и, чего доброго, не заболел снова. В конце концов, что тут такого, если она незаметно войдет к нему в комнату и накроет его одеялом?

Она крадучись, на цыпочках вошла, подняла одеяло, осторожно переступая через брошенные на полу башмаки, и, склонившись над спящим, аккуратно прикрыла его.

Затаив дыхание, она тщательно подоткнула одеяло со всех сторон, но ей не хотелось уходить, хотелось укутать его еще тщательнее, прикоснуться к его загорелой коже, погладить жесткие черные волосы, а то и прилечь рядом – уютно, мирно, несмотря на все, что произошло между ними.

Но вместо этого она дернула цепочку лампы, и комната погрузилась в бархатную тьму – только мерцающая влажная ночь за окном да рокот неспокойного моря. Волшебство ночного мира. И его присутствия.

Джонни зашевелился. Лейси замерла в серебристом свете луны и наблюдала за искринками дождевых капель, словно бриллиантовая россыпь сбегавших по стеклу. Запах дождя напомнил ей ту нежную ночь, когда она отдала ему свое тело и поклялась любить его вечно.

Внезапно ее потянуло к себе это лениво вытянувшееся длинное сильное тело. Все в ней завопило от неизбывной женской тоски. Навалилось одиночество долгих лет.

Кругом все сотрясалось от рокочущего грома. У нее перехватило дыхание от резкого порыва ветра. От холода внутри.

Надо бежать из этой комнаты.

Лейси хотела тихо выскользнуть из комнаты через приоткрытую дверь, но споткнулась о валявшиеся на полу башмаки и невольно вскрикнула.

В тот же миг огромная тень закрыла серебристый свет, струящийся из окна. Железная рука обхватила ее сзади, зажав рот, так что незаконченный крик заглох сам собой. Ледяное дуло револьвера уперлось в горло, и те же руки протащили ее, чуть не оторвав от пола, к стене. Кто-то прижал ее к стене, поднял вверх ее руки, расставив их пошире, раздвинул ноги, чуть не расплющив их на холодном дереве стены, и вдавил ее всей тяжестью своего сильного тела так, что у нее затрещали кости.

Револьвер еще больнее врезался в шею.

Сердце у Лейси заколотилось и готово было вот-вот вырваться из груди.

Другое сердце колотилось в такт.

– Когда я отпущу, чтоб руки оставались там, где находятся, – раздался ледяной голос, – пока я буду обыскивать.

– Джонни…

Он от неожиданности отпрянул.

– А кто же еще?

Лейси резко повернулась, ошеломленная не меньше его, и глаза ее впились в черные глаза Джонни и дуло «Магнума-357», который он неторопливо опустил и положил на столик около кровати.

Поискав на ощупь цепочку выключателя, Джонни включил свет. Когда он снова поднял свое точеное лицо, выражение на нем было такое жестокое и злое, что Лейси нахмурилась, отчего его глаза потемнели еще больше.

Лейси первая пошла в атаку:

– Я же говорила тебе, что ты подстрелишь из этой штуки кого-нибудь не того. – Лейси потерла поцарапанное горло и посмотрела за спину Джонни на лежащий на столике револьвер. – Сначала ты силой заставил меня приехать сюда, теперь ты…

На лице Джонни появилось виноватое выражение.

– Какого дьявола ты здесь оказалась? – ругнулся он.

Красное одеяло лежало на полу. Лейси нагнулась, подняла его, аккуратно сложила. Она и не подумала, как это выглядит со стороны и как превратно можно истолковать ее жест: жест заботливой жены.

– Я встала, чтоб проверить, как там Джо.

– Но здесь-то ты как оказалась?

– Я… я… – С чувством вины она нерешительно положила сложенное одеяло в изножие кровати.

– Не ври только.

– Ты всегда обо мне думаешь одно плохое.

– С чего бы это?

Красное одеяло поплыло у нее перед глазами и слилось в неясное пятно при одной мысли, с какой нежностью она только что подтыкала его вокруг него. Ему на это наплевать, а она не будет говорить, что да как. И Лейси отвела от него взгляд, чтоб он ничего не заподозрил.

Она выпрямилась и, чувствуя его сверлящий взгляд, повернулась к двери.

– Прости, пожалуйста, – произнес он вдруг странным хриплым голосом, полным раскаяния; от неожиданности она растерялась.

– Что? – Ее собственный голос звучал натянуто и неестественно.

– За то, что испугал, – тихо добавил Джонни. – За револьвер. Он у меня под подушкой лежал.

Он нагнулся и взял сложенное одеяло, с недоумением посмотрел на него. Затем так же вопросительно на нее.