Куда падал дождь

Лейси отвернулась. И он понял.

В золотистом ореоле лампы он был непередаваемо красив. По всему телу Лейси прошла дрожь, голова закружилась.

– Я… я… мне что-то послышалось, – слабеющим голосом пробормотала она. – Вот и все. Я решила проведать Джо.

– В третий раз? – В голосе его опять зазвучали недоверчивые нотки. – Вот те на, значит, не так уж глубок его сон.

Лейси смотрела в сторону.

– Вообще было не очень разумно заходить сюда.

– Конечно.

– Я мог тебя ранить, – мягко добавил Джонни.

Но барьеры, разделяющие их, никуда не делись: его глубокое недоверие, злость, ее собственная боль и злость при мысли о том, что он силой заставил их приехать в это опасное место, да сколько еще других режущих по живому воспоминаний накопилось за это время. И все же промелькнувшая в его глазах доброта и беспокойство в голосе вдруг с особой силой напомнили ей обо всем, что они потеряли, наполнив сердце тоской по несбывшемуся, неизведанному, сулившему когда-то в их общих мечтах светлое счастье – увы, оказавшееся недоступным.

Джонни сделал шаг в ее сторону. Она отступила, попав в круг золотистого света от лампы: видны стали красные пятна на шее – след револьвера и его грубых пальцев.

Джонни перестал дышать. Двумя стремительными шагами он приблизился к Лейси.

Она почувствовала его крепкие пальцы на своих руках и пристально посмотрела в его суровые черные глаза. Неосознанно она отшатнулась, когда он протянул руку к ее лицу. Но его пальцы со всей осторожностью прикоснулись к алому пятну на ее шее. Лейси вскрикнула негромко и отскочила, почувствовав себя очень неловко под его внимательным взглядом.

– Смотри, я поранил тебя. Завтра будет синяк. Уже сейчас видно. – Джонни смотрел виновато, ему было явно стыдно за свои действия. – Тебя не за что винить. Понятно, что ты боишься меня после того, как я заставил вас приехать сюда, а потом…

Она резко покачала головой.

– Да нет. – Когда он разговаривал с ней так ласково, ей становилось еще более не по себе, чем от его грубости. – Я не поэтому боюсь тебя.

– Но почему же? – настаивал Джонни. Совсем растерявшись, она оторвала взгляд от его лица.

Потому что я не могу быть рядом с тобой и не вспоминать, что было между нами, не хотеть тебя, не мечтать о твоем прикосновении, о твоей ласке, твоей любви – обо всем том, что я сама так безнадежно отвергла. Потому что я не могу признаться, что пришла к тебе ночью, так как до сих пор люблю тебя.

Она повернулась, собираясь уйти.

Он остановил ее в дверях. Лицо его выдавало борьбу чувств.

– Лейси…

Гордость не позволяла ей заговорить. И ему тоже. Она смотрела на него и видела в его глазах глубочайшую нежность и тоску.

Джонни раздвинул полы ее халатика и прижал ее к себе; его дрожащие руки жгли Лейси словно раскаленным железом, они блуждали по ней, оставляя за собой очаги пламени. Из губ ее вырывались глухие звуки, словно у затравленного зверя.

Ей самой было невдомек, какой молодой смотрелась она в своей кружевной ночной рубашке – насколько она напоминала ту нежную девочку, которую он когда-то любил всем сердцем. И сколь мало походила на светскую львицу, с презрением, как ему казалось, смотревшую на него.

Захваченная золотой волшебной грезой, Лейси закрыла глаза. Джонни обвил руками ее тонкую талию и прижал к себе, крепко держа в своих объятиях и гладя ее блестящие волосы, спину нежными движениями, от которых по всему телу разливался покой. Только в его объятиях испытывала она эту пьянящую теплоту.

– Лейси… – начал он низким голосом. Приникнув губами к красному пятну на горле, оставленному дулом револьвера, Джонни поцеловал его, погружаясь в восхитительный запах ее тела. Он покрывал поцелуями ее веки, ресницы, и каждый поцелуй оставлял на ее коже маленький пылающий костер. – Лейси… – Почти благоговейно он притронулся к ее подбородку и внимательно изучал любимые черты, а затем улыбнулся и с виноватым видом произнес: – Мне так много надо сказать.

А ей так много надо было объяснить.

Однако ей так и не суждено было узнать, что произошло бы дальше, потому что в момент этой мучительной близости ее хрупкое очарование нарушил вдруг пронзительный крик Джо.

Руки Джонни напряглись и разжали кольцо. Лицо его приняло прежнее жесткое выражение, и его сердце закрылось словно раковина. Нежный свет потух в глазах Лейси, и она тоже пришла в себя.

– Ма-а-ам!

Лейси стремительно бросилась к комнате Джо, и Джонни побежал следом за ней.