Затяжной поворот: история группы «Машина времени»

Когда я только пришел повторно в «Машину» у меня, так называемая концертная тарификация была выше, чем у музыкантов «МВ» и выше, чем у руководителя группы Андрея Макаревича. Я же работал до этого в нескольких известных профессиональных ВИА. Выходило так, что я получал в «МВ» определенную долю концертного гонорара, наравне с музыкантами, поскольку был оформлен не в качестве звукорежиссера, а в качестве артиста. Мы это нюанс, впрочем, быстро урегулировали. Постепенно артисты в группе стали зарабатывать больше, звукорежиссеры меньше. Но значимость моя оставалась столь же весомой. Мы по этому поводу иногда шутили. В 90-х я, например, написал шариковой ручкой на пальцах левой руки инициалы каждого участника «МВ», в той последовательности, в какой они стояли на сцене: Кутиков, Макаревич, Маргулис, Подгородецкий и большой палец отвечал за кнопку, на которую заведены все барабаны. Левой рукой я управлял голосами, а правой – инструментами. Иногда я сжимал один из своих кулаков кулак и говорил «машинистам»: «Вот вы у меня все где!». Я отдавал себе отчет, что одним неправильным движением руки на концерте могу свести на нет результаты их многолетних репетиций и все испортить. Поэтому старался максимально. Я знал слабые места, каждого музыканта «МВ», знал, где в той или иной песне они обычно совершают ошибки, где не строят голоса…И все это маскировал. Короче, как и договаривались, занимался именно концертной звукорежиссурой, и не вторгался в процесс студийной в записи.

Хотя на каких-то репетициях «Машины», где шла работа над новыми песнями, я присутствовал и даже поначалу, что-то советовал: здесь, мол, можно так вот сыграть, а здесь иначе… Я же на первых порах, после своего возвращения в «МВ», был на две головы выше «машинистов» в плане концертного опыта, и иногда поправлял их: «Ребята, вот так не поют, а так не играют». Я не пытался их учить, просто знал, что некоторые моменты в зале звучат по-другому, нежели в студии и обращал на это внимание. Но, со временем, мои советы они стали как-то немножко отфутболивать, и я решил, что нечего лезть не совсем в свое дело. «Машинисты» выросли из маленьких ребят в самостоятельных творческих людей со своими достоинствами и недостатками, и мое участие в их репетициях потеряло смысл.

С Короткиным понятно, а как Ефремов воспринял твое появление. Все-таки, когда-то ты был не просто барабанщиком «Машины», но и музыкантом, заметно превосходившим по уровню остальных участников группы?

С Валеркой мы дружили еще до моего ухода в армию. А, когда я стал звукорежиссером «Машины», он со мной иногда советовался. Я с удовольствием ему помогал, чем мог, настраивал барабаны, допустим. А уж как я их настраивал, так никто не настраивал. Часами…

За время твоего звукорежиссерства в «Машине» не возникала идея добавить группе еще одну ударную установку?

Никому в голову подобная мысль не приходила. Да, я, наверное, первый, кто был бы против этого. Про барабаны мы не говорили, а на перкуссию я бы не пошел. Когда в «Машине» играл Зайцев со своими электронными пристрастиями, делались попытки заряжать в некоторых песнях какие-то сэмплированные подложки. Но это не покатило. Валера вообще очень ровно играет, а подложки иногда разваливали ритм, поскольку их не всегда было нормально слышно в мониторах. Все возвращалось к тому, что на перкашн нужен живой человек. Но меня эта позиция не интересовала. А для себя я и сейчас порой в охотку играю на барабанах с кем-то из друзей-музыкантов.

Валерий Ефремов

Наше сближение с Максом как-то спонтанно получилось. Он еще играл в «Лейся, песня», кажется, когда мы вместе: я, он, Макар поехали куда-то на горных лыжах покататься. А вскоре заболел Наиль и то ли Макару, то ли даже мне пришла мысль пригласить Капитановского в «Машину» звукорежиссером.

О том, что он меня «подсидит» я абсолютно не беспокоился. Не потому, что к тому моменту Макс стал хуже играть на барабанах. Просто мы в действующем составе записали тогда уже колоссальное количество песен и отыграли массу концертов, и варианты замены кого-либо в группе даже не рассматривались. Да и исполнители мы с Максом разные.

И он стал настраивать тебе барабаны?

Не помню, чтобы я просил его это делать. Он занимался настройкой звуковой аппаратуры в целом.

Максим Капитановский

За барабаны в «Машине» я больше не садился, но на сцену с группой как-то выходил. В середине 80-х в программе «МВ» появился номер, его чуть ли не Вячеслав Спесивцев ставил, когда публике демонстрировалось, как создаются песни. Начиналось второе отделение концерта, я подходил к микрофону и говорил: «Добрый вечер, я – звукорежиссер „Машины Времени“ и обычно мое место вот там, за пультом, где горит маленький огонечек. Именно туда, на пульт, зрители часто передают записки с вопросами. Во многих из них спрашивается, каким образом возникают ваши песни? И сейчас, чтобы попытаться ответить на этот вопрос, я приглашаю вас на репетицию „Машины Времени“. Группа вас видеть не будет. Музыкантам кажется, что они находятся в своей репетиционной комнате, но у нас с вами есть возможность посмотреть, что там у них происходит». Зал погружался в темноту, а на сцене происходило действие, которое я комментировал. Появлялся, допустим, Макар и я говорил: «Вот идет Андрей Макаревич, по его лицу видно, что он принес на репетицию новую песню. Любопытно, что Андрей пришел сегодня первым, хотя обычно, раньше всех на репетициях появляется Саша Кутиков». Далее, «по ходу пьесы», я давал короткие характеристики каждому «машинисту». Когда вся группа собиралась на сцене, Макаревич принимался показывать новую песню. Сначала он пел один, потом вдвоем с Кутиковым, в следующем куплете подключался Зайцев и, заключительный, четвертый куплет вместе со всеми исполнял и Ефремов. Это единственный случай, когда Валерка в «Машине» пел! Номер занимал примерно 12–14 минут и звучал в акустике. В его концовке Ефремов лупил по барабанам, я быстро бежал со сцены к пульту и врубал все инструменты на полную мощь. Шоу без паузы перетекало в следующую композицию. Для этого номера мне тогда даже костюм пошили такой же, как у всех музыкантов «МВ»