Draco Sinister

— Верно, — сказал Лупин. — Ликант. Старая магия. Как я и говорил.

Сириус моргнул и опустил руки.

— Вопрос в том, — размышлял Лупин, — почему такая вещь оказалась у Драко? Они были в обиходе сотни лет назад — тогда оборотни действительно были проблемой — но сейчас…

Он осекся, когда дверь библиотеки распахнулась. Сириус вскочил на ноги и обернулся в очевидной надежде, что Гарри, Рон и Гермиона сумели разыскать Драко — но это была Нарцисса.

Она была очень бледна.

— Сириус… — нерешительно заговорила она.

В руке она держала два письма — одно из них, перевязанное лентой зеленого и серебряного цветов, Сириус узнал тотчас — это был ответ Снэйпа. Другое Нарцисса уже открыла и теперь держала дрожащей рукой. Даже с противоположного конца комнаты Сириус мог видеть, что это официальный документ, и что он окаймлен черным.

— Сириус, — начала она снова. — Это Дамблдор — они с Фаджем направлялись сюда, и на них напали — дементоры — о, Сириус, мне так жаль…

Драко бросился вниз по заброшенной лестнице, о которой, он был твердо уверен, не знали другие. Он выскочил в сад и поспешил к воротам, где он спрятал свою метлу. Он был на полпути к цели — уже не бежал, но шел быстрым шагом — когда он услышал торопливые шаги позади себя.

«Гарри», — подумал он.

Он не мог объяснить, почему, но отчего-то он был уверен, что это Гарри. Ведь мог же Гарри преследовать его — в конце концов, Гарри знал…

Он замедлил шаги.

— Все, как ты говорил, Поттер, — сказал он, не оборачиваясь. — Я удираю. Бесполезно идти со мной.

Молчание было ответом, и шаги за спиной замедлились. Затем он услышал голос.

— Драко. Это я.

Он резко обернулся, увидел Гермиону и ощутил то, что никогда не ожидал почувствовать, увидев ее. Но было именно это.

Разочарование.

Оно пронзило его, как стальное острие, и сделало его голос резким, когда он заговорил.

— Тебе не следовало идти за мной, — сказал он.

— Куда ты идешь? — требовательно спросила она. — Куда, по-твоему, ты сможешь убежать?

— Я, главным образом, сосредоточился на «прочь отсюда» и решил, что добавлю остальное позже.

— И это я слышу от парня, который думает, что Гриффиндорцы не умеют составлять планы?

Гермиона уперла руки в бока и пристально смотрела на него.

— Ты не можешь уйти, — сказала она. — Это твой дом, здесь твое место. Где еще ты найдешь людей, которые смогут помочь тебе?

— Может быть, я не хочу помощи, — возразил он, зная, что это звучит, как слова семилетнего ребенка, но не в силах удержаться.

— Может быть, это доказывает, что она тебе нужна, — ответила она.

— И я полагаю, что тебе совершенно безразлично, останусь я или уйду?

— Господи, ты говоришь прямо как Рон, — заметила она, скорее удивленно, чем осуждающе. — Конечно, мне не все равно. Но я говорила бы тебе это даже, если… даже, если бы я не любила тебя.

— Ты не любишь меня, — отрезал он. — Это всего лишь заклятие. Заклятие, которое заставило тебя думать, что ты любишь меня. Но это не так.

Гермиона смотрела, будто он ударил ее.

— Не говори так. Я по-прежнему твой друг.

— Поэтому ты и погналась за мной? По дружбе?

— Не я одна отправилась искать тебя! — огрызнулась она. — Все в доме обеспокоены…

— Так где же они?

— Ищут тебя! — заорала она. — Но они не знают, куда ты пошел, идиот. Я одна могу найти тебя, благодаря этому… — И она вытащила Эпициклический амулет, висящий на тонкой золотой цепочке. — Я всегда знаю, где ты, — сказала она. — У меня нет выбора в этом, и у тебя тоже.

— А почему у тебя должен быть выбор? — почти закричал Драко. — У меня его нет! Я не могу выбирать семью или жизнь, или предназначение, если оно действительно есть у меня. И я не выбирал, любить ли мне тебя, хотя лично я думаю, что ты появилась на этой земле, чтобы причинять мне боль. Я хочу сказать, я знаю, что я не очень приятная личность, но неужели я сбил телегу, полную монашек, в моей прошлой жизни?

Гермиона прерывисто вздохнула.

— Когда я разберусь, как снять это заклятие — если только есть способ побороть любовь — хочешь, я использую это для тебя тоже? И тогда ты не будешь…

— И тогда я не буду больше любить тебя? — Он смотрел на нее, не веря себе. — Боже, никогда не слышал ничего глупее. Это… это уже не ты. Это на тебя не похоже. Эта отрава превратила тебя в кого-то другого.