Draco Veritas

— …умирает. Я знаю, — подхватил Бен.

— Откуда? — от удивления Джинни открыла рот.

Бен облокотился на свои колени, от этого движения плащ распахнулся, и Джинни увидела блеснувшие золотом ножны, закреплённые у него на поясе. Ножны, изукрашенные затейливым растительным орнаментом. Ножны, в которых не было меча. Ножны Гарри.

— Ты же сама мне рассказала.

— Ох, — Джинни сообразила, о чём он, и в груди затеплился слабый огонёк надежды. — Я что — снова возвращалась в ваше время, да? Я виделась с тобой. Значит, мой Хроноворот всё же вернулся ко мне. А зачем я возвращалась? Чего я хотела? Бен?..

Он предупреждающе поднял руку.

— Стоп, не так быстро. Позволь мне всё объяснить. Не могу рассказать всего, что ты мне поведала, — ты сама меня об этом просила, однако…

Но ему не удалось закончить фразу, потому что в этот самый миг в саду раздался шум. Изумлённый, Бен соскочил со стола, метнулся к окну, распахнул его и выглянул в ночь, окликая на странном, словно иностранном языке кого-то, стоящего в темноте и холоде. Джинни не удалось понять ни слова. В ту же секунду в комнате раздался хлопок, и рядом с Беном появился Гарет. Вид у него был рассерженный, он подпрыгивал на одной ноге.

— Меня кто-то цапнул, — возмущённо сообщил он и бросил на Джинни рассерженный взгляд, словно именно она была виновата в том, что ему приходится шарахаться по чужим садам среди ночи. Он тоже немного изменился, как и Бен: стал старше, в лице — заострившемся, широкоскулом, сужающемся к подбородку, появилось что-то неуловимо кошачье. Всё те же удивительно-зелёные глаза и неуловимое сходство с Драко. Одежда на нём была куда изысканнее, чем в прошлый раз — тяжёлый светло-зелёный плащ поверх чёрной мантии, подпоясанной серебристым ремнём. В правой руке поблескивал кинжал. — Прямо в щиколотку.

— Боже мой, — охнула Джинни. — Наверное, это садовый гном.

Бен положил руку Гарету на плечо и наклонился, чтобы взглянуть на его щиколотку.

— Что, смертельное ранение?

— Нет, — на лице Гарета появилось выражение глубокого удовлетворения. — Я его раздавил. Ногой.

— Ну и ладно. Эти гномы такие доставучие.

— Он так хрустнул… — задумчиво заметил Гарет.

— Фу, — передёрнулся Бен. — Избавь меня от подробностей твоей победы.

— Хрясь! — повторил Гарет с удовольствием.

Бен бросил на него раздражённый взгляд. Подмигнув, Гарет сунул кинжал обратно в ножны. Джинни, не проронившая ни слова во время их разговора, громко охнула, и мужчины вскинули к ней взгляды. В глазах Бена блеснуло беспокойство, Гарет же ещё крепче стиснул рукоять своего кинжала.

Джинни стояла, не в силах отвести взгляда от Гарета — вернее, не от самого Гарета, а от его запястья: когда тот шевельнул рукой, рукав отогнулся, и на запястье что-то ярко вспыхнуло. Красная полоска с начертанными на ней рунами. Близнец браслета Гарри.

* * *

— Давным-давно, — начала дьяволица, — жил на свете колдун по фамилии Малфой, хотя, возможно, тогда его звали как-то иначе. Малфой — вот имя, которым все они гордились, имя, которое они себе не выбирали. Тёмные дела, сомнительные убеждения — разве могли люди, носящие такое имя заниматься чем-то, кроме Тёмной Магии? Разве могли они быть кем-то ещё, кроме как самыми тёмными из всех тёмных волшебников? Ой, прости — ты заскучал. Нет? Значит, ты рассержен. Понимаю — тебе не нравятся Малфои, они тебя раздражают. Я же вижу, как ты передёргиваешься, когда слышишь это имя. У тебя даже глаза темнеют. Нет, я не о Люциусе. Ты знаешь, кого я имею в виду.

Ладно, вернёмся к моей истории. Так вот: жил-был один колдун и жил он в южном городке. Был он, разумеется, Малфоем и, как и все Малфои, — гордецом. Его гордость затмила его мудрость. Он считал себя магом, вершителем тёмных деяний. Он развлекался тем, что насылал на городок штормы, уничтожавшие все суда в гавани, призывал эпидемии — чуму и малярию… Во вторник город засыпали огненные стрелы, в пятницу воды реки превращались в кровь. Это плохо отражалось на ценах на недвижимость в тех краях, но колдун не беспокоился  — он создал себе репутацию великого тёмного мага, да и, к тому же, вовсе не собирался в ближайшее время продавать свой замок, стоящий на вершине горы.

И настигло его возмездие, и явилось оно, как это часто бывает, в виде женщины — прекрасной женщины с длинными тёмными волосами и с угольно-чёрными глазами. Он заметил её во время танца в толпе на каком-то балу и, расспросив людей, выяснил, что она — дочь процветающего волшебного семейства. Решив, что он, непременно, должен жениться на ней, он немедленно связался с её родителями, и они прислали к нему свою дочь, что его совсем не удивило — было бы верхом неразумности отказывать такому волшебнику.