Draco Veritas

Присмотрись и разузнай он подробнее, он бы выяснил, что в этой семье никогда не было дочери.

Ты замёрз? Ты весь дрожишь. У тебя кончики пальцев посинели. Смотри-ка, они стали под цвет твоих глаз! Поди-ка сюда. Я дам тебе край плаща, ты сможешь завернуться в него. Так на чём я остановилась?

* * *

Когда Драко вышел из ванной хогсмидского вокзала, Гермионе потребовался миг, чтобы понять, что же в нём изменилось. Потом она в изумлении прижала руки ко рту и пробормотала сквозь пальцы:

— Боже, Драко! Твои волосы!..

Он поднял на нее чуть смущённый взгляд.

— Что, ужас, да?

— Нет, просто… — она сделала рукой какой-то неуверенный жест. Он был странно одет: наверное, в представлении Драко, эта одежда должна была замаскировать его под простого человека. Поношенный тёмный свитер с капюшоном, квиддичные штаны, ботинки…  — Просто необычно, — закончила Гермиона.

Честно говоря, она не думала, что, вообще, удивится. Он ведь не одну неделю ныл, что они такие длинные, он так раздражённо откидывал их с глаз. Драко никогда не стригся так коротко — и, судя по всему, он просто взял пару обычных маггловских ножниц и обкромсал пряди, которые посчитал слишком длинными, не задумываясь о том, как он потом будет выглядеть. Теперь не было никаких локонов, никаких завитков — всё было как-то… ну…

— Слегка взъерошено, — подытожила она.

— Парикмахерское Заклинание, — пожал он плечами. — Сама понимаешь, без зеркала немного трудновато…

— Драко! — ахнула она, перебив его. — Ты же, вообще, не должен использовать магию!

Её голос заглушили Звуковые Чары:

— Ночной поезд до Кингс-Кросс — вторая платформа!

Не обращая внимания на её протесты, Драко подхватил её сумку и двинулся к поезду. Рассерженная Гермиона поспешила за ним.

— Тебе же говорили, что можно пользоваться магией только в исключительных ситуациях, — напомнила она ему, когда он протянул ей руку, чтобы помочь войти в вагон. Драко выкупил купе полностью — все шесть мест — чтобы гарантировать, что они поедут в одиночестве. Скрепя сердце, Гермиона согласилась, что идея была хороша: учитывая, в каком настроении сейчас находился Драко, страшно было подумать, что может ожидать того, кто, на свою голову, будет действовать ему на нервы.

— То, как выглядит моя причёска — исключительная ситуация, — он качнулся вслед за ней в купе и захлопнул дверь.

— Да, теперь-то уж точно.

Драко в ответ смерил её тяжёлым взглядом.

— Ну, в том смысле, что ты сейчас похож на панк-рокера.

Он плюхнулся на место у окна.

— Не представляю, о чём ты говоришь.

Гермиона посчитала за благо не просвещать его. Пусть себе живёт безмятежно. Запыхтев, паровоз потащился прочь от станции, и минуло, наверное, минут десять, прежде чем она снова заговорила.

— Тот же самый поезд, каким мы отправились в Имение за Гарри… Помнишь?

Драко не ответил. Гермиона повернулась к нему и с удивлением обнаружила, что он спит, приникнув к окну, подсунув под голову затянутую в перчатку руку и закинув ноги на их сумки.

Собственно, чему тут удивляться. Он же болеет. Да, и устал, конечно же. Стянув с себя шаль — его подарок на Рождество — она укрыла Драко. И тронула его свежеподстриженные волосы. На ощупь они были как пух одуванчика — такие нежные, что буквально льнули к её пальцам. Кончиками пальцев тронула его щёку — и едва не обжёгшись, отдёрнула руку. Юноша весь горел.

С каким-то мрачным юмором она отметила, что не может, не разбудив его, добраться до своей сумки, набитой книгами. А больше ничего подходящего для чтения под руками не было — разве что безумной раскраски выпуск Еженедельника юной ведьмы, валявшийся рядом ней на сиденье. Покорно вздохнув, Гермиона потянулась к журналу. Вообще-то, она терпеть его не могла за переходящее из выпуска в выпуск враньё про Гарри и всякие кошмарные «правдивые» истории про  юных ведьмочек, где смаковалась каждая сочная деталь.

«Помогите! Мой брат — оборотень, а это так неудобно», «Вейлы отбили у меня парня!», «Ужасные последствия заклятья по увеличению груди», «Обожаю моего профессора зелий!» (о, нет! — подумала Гермиона), «После зелья я влюбилась в моего заклятого врага».

— Какой жуткий бред, — пробормотала девушка, машинально пролистывая страницы. Вдруг она остановилась, и её губы дрогнули в улыбке. Под гигантской фотографией Оливера Вуда (одетого, приблизительно, в две трети квиддичной формы) красовалась статья: «Десятка самых сексапильных колдунов, не достигших 25 лет». Гермиона мысленно застонала: в прошлом году на месте Вуда был Гарри (он как раз достиг нижней возрастной границы, ему исполнилось шестнадцать). Драко же, ни разу не попадавший на эти страницы, устроил совершенно жуткое издевательство: раздобыв двадцать экземпляров статьи с фотографией (Колин Криви запечатлел на ней завёрнутого в полотенце Гарри, когда тот выходил из ванной старост. Лицо у него при этом было удивлённое и растерянное), Драко рассовал их по всему Большому залу, а потом направился к гриффиндорскому столу, возглавляя толпу хихикающих слизеринцев. У каждого в руках было по журналу. Драко опустился на колени перед Гарри, готовым умереть он унижения и бешенства, и протянул ему журнал, выпрашивая автограф самым жалобным и умоляющим тоном (совершенно не сочетавшимся со злобной издёвкой в глазах):