Блуда и МУДО

Постройки Троельги располагались на поляне по углам воображаемого квадрата. Две стороны одного угла занимали два длинных жилых корпуса с крытыми крылечками. Здания из бруса были обшиты крашеной фанерой, которая сейчас уже покоробилась и местами облупилась. Под солнцем казалось, что домики стильно закамуфлированы жёлто-коричневыми сетями, словно штаб вьетконговцев. На противоположном углу квадрата громоздился тоже фанерный корпус кухни, к которому с одного бока приникала открытая веранда столовой, а с другого – хозяйственный пристрой. В третьем углу возвышалась скворечня водяного насоса над скважиной и железная шеренга умывальников. Дощатая дорожка вела к берегу Талки. На берегу белели какие-то былинные валуны. Сама Талка разлилась и обмелела так, что на длинных спинах островков уже топорщилась кудлатая трава.

Моржов освоился и устроился исключительно быстро. Жилые корпуса внутри были нашинкованы на пятиместные комнатушки. Моржов вошёл в первую попавшуюся и свалил рюкзак на панцирную койку.

– Девки, блин, все в одну каморку сбились, как стадо, – поведал Моржову Щёкин, отколупывая ключ на пивной банке.

– Попозже расселим их поодиночке, – деловито пообещал Моржов, распечатывая рюкзак. – Иначе как же мы будем навещать их по ночам, чтобы подоткнуть одеялко?

– Расселять их только завтра можно, – предостерёг Щёкин. – Сегодня вечером – банкет, приедут мужья ихние. Могут разораться.

– Так ведь девки же все не замужем! – удивился Моржов.

Щёкин кратко пояснил, кого он имеет в виду под мужьями.

– А к Сонечке твоей тоже приедут? – спросил Моржов.

– Да хрен знает… – замялся Щёкин. – Про Сонечку вроде ничего не говорили… Вообще-то в черновике своих мемуаров я указал, что она девственница. Согласно современному состоянию научного знания, к ней никто не должен приехать. Разве что одноклассник какой-нибудь, но ему мы дадим по жопе.

– Как я тебе? – спросил Моржов, вытягиваясь перед низеньким Щёкиным во весь свой рост. – Правда, прекрасен собою?

Моржов переоделся в загородное платье. Оно состояло из длинной, как труба, оранжевой майки с надписью «Чикаго буллз» и длинных синих трусов до колен, из которых торчали бледные, жилистые, волосатые ноги Моржова, обутые в огромные кроссовки с вываленными языками. На животе Моржова висел здоровенный армейский бинокль. На голове во все стороны простиралась дырчатая панама, как у пограничника на заставе возле реки Пянж.

– Кошмар, – честно признался Щёкин.

За стеной домика застрекотал мотоцикл. Моржов тотчас зорко посмотрел в окно в бинокль.

– Это друиды прикатили, – пояснил Щёкин. – Будут насос чинить… Ладно, пошли пожрём, пока в столовке кипяток не остыл.

На улице, кажется, распогодилось. Моржов и Щёкин пересекли затопленную солнцем волейбольную площадку и вступили под навес столовской веранды.

Пока дети не приехали, питаться приходилось как попало. Моржов намял в ладонях пакеты со скоростной лапшой и рассыпал их по пластиковым тарелкам себе и Щёкину.

– Молодость, «Доширак»… – мечтательно бормотал Щёкин, заливая лапшу кипятком из огромного чайника размером с танковую башню.

Усевшись за длинный дощатый стол, Моржов и Щёкин стали смотреть на друидов.

– Мотоцикл «ижак», – сказал Щёкин. – В пятом классе я мечтал, чтобы у меня был такой же, только без коляски.

Мотоцикл стоял на солнцепёке возле умывальников и будки насоса. Из пузатой коляски торчали доски и канистры. Из раскрытых решетчатых дверок будки выглядывало круглое рыло электромотора – как хряк из хлева. Оба друида на карачках ползали по траве вокруг расстеленной тряпки; на тряпке лежали какие-то железяки полуразобранного механизма. Над друидами возвышались Розка и Костёрыч. Костёрыч, похоже, в чём-то оправдывался, виновато потирая руки, а Розка гневалась. Друиды матерно отругивались.

– Их позавчера Каравайский сюда притащил, – глядя на друидов, сказал Щёкин. – Фамилии у них – Чазов и Бяков. Или Бязов и Чаков. Но это не важно, потому что ты всё равно их друг от друга не отличишь. Потом сам убедишься.

Моржов нацелил бинокль на друидов и прислушался к спору.

– Да чего мы тут сделаем?… – донеслось до Моржова. Друиды поднялись с карачек и отряхивались. – Начальника своего зовите – он пусть и чинит, а мы не мудаки!

– У нас же дети завтра приезжают! – убеждал друидов Костёрыч. – Как же нам без насоса, без чистой воды? Ну, поймите нас!… Девушкам ведь придётся воду с речки вёдрами носить!…