Впервые за ночь Лэнгдон выглядел раздраженным. — Вот почему вы пригласили меня сюда? Я думал, вы сказали, что это крайняя необходимость.
— Не смешите меня.
Лэнгдон терпеливо вздохнул. — Доктор Сински, вообще-то, если вы хотите разузнать о конкретной картине, вам стоит связаться с музеем, в котором хранится оригинал. В этом случае это Ватиканская апостольская библиотека. В Ватикане есть много прекрасных иконописцев, которые…
— Ватикан ненавидит меня.
Лэнгдон посмотрел с удивлением. — Вас тоже? Я думал, что я единственный.
Она грустно улыбнулась. — ВОЗ твердо уверена, что, распространение доступной контрацепции — один из ключей к всеобщему здоровью, как в борьбе с болезнями, передающимися половым путем, подобно СПИДу, так и для контроля за рождаемостью.
— А Ватикан считает иначе.
— Именно. Они потратили огромное количество сил и денег, убеждая третьи страны, что контрацепция — это зло.
— О да, — сказал Лэнгдон с понимающей улыбкой. — Кто, как не группа восьмидесятилетних мужчин, связанных обетом целибата, лучше расскажет миру, как заниматься сексом?
С каждой секундой профессор нравился Сински все больше и больше.
Она встряхнула цилиндр, чтобы перезарядить его и затем снова спроектировала изображение на стену. — Профессор, присмотритесь внимательнее.
Лэнгдон подошел к изображению, изучая его, затем придвинулся еще ближе. Внезапно он резко остановился. — Странно. Картина была изменена.
Это не заняло у него много времени. — Да, это так и я хочу, чтобы вы сказали мне, что означают эти изменения.
Лэнгдон затих, просматривая все изображение целиком, делая паузу, чтобы охватить взглядом десять букв, которые образовали слово catrovacer … и затем маска чумы … и также странная цитата по краю о «глазах смерти.»
— Кто это сделал? — спросил Лэнгдон. — Откуда она у вас?
— На самом деле, чем меньше вы знаете, тем лучше. Я лишь надеюсь, что вы сможете проанализировать эти изменения и сказать нам, что они означают. — Она указала на стол в углу.
— Здесь? Прямо сейчас?
Она кивнула. — Я знаю, что это навязчиво, но я даже не могу объяснить, насколько это важно для нас. — Она сделала паузу. — Возможно, это вопрос жизни и смерти.
Лэнгдон посмотрел на нее с беспокойством. — Для расшифровки этого может потребоваться время, но я полагаю, если это настолько важно для вас —
— Спасибо, — прервала его Сински прежде, чем он поменял свое мнение. — Есть кто-нибудь, кому надо позвонить?
Лэнгдон покачал головой и сказал, что планировал спокойно провести выходные в одиночестве.
Прекрасно. Сински подождала, пока он устроился за своим столом с проектором, бумагой, карандашом и ноутбуком с безопасной спутниковой связью. Лэнгдона глубоко озадачил вопрос, почему ВОЗ заинтересовалась видоизмененной живописью Боттичелли, но он покорно принялся за работу.
Доктор Сински полагала, что он будет изучать картину в течении нескольких часов без какого-либо результата, поэтому она устроилась, чтобы выполнить свою работу. Время от времени она слышала, как он трясет проектор и строчит в блокноте. Не прошло и десяти минут как Лэнгдон отложил карандаш и сказал: — Cerca trova.
Сински посмотрела вокруг. — Что?
— Cerca trova, — повторил он. — Ищи и обрящещь. Вот что значит этот код.
Сински поспешила и села рядом с ним, слушая с восхищением объяснение Лэнгдона, как уровни ада Данте расположились не в том порядке, и если поменять их в надлежащей последовательности, они образуют итальянскую фразу cerca trova.
Ищи и обрящешь? Сински удивилась. Это и есть послание этого помешанного ко мне? Фраза звучала, как прямой вызов. Беспокойные воспоминания о последних словах сумасшедшего во время их встречи в Совете по международным отношениям всплыли в ее голове: Как оказалось, наш танец уже начался.
— Вы побледнели, — сказал Лэнгдон, вдумчиво глядя на нее. — Я полагаю, это не то сообщение, которое вы ожидали?
Сински наморщила лоб, поправляя амулет на шее. — Не совсем так. Скажите мне … вы полагаете, что эта карта ада предлагает мне что-то искать?
— Да. Cerca trova.
— И она указывает, где мне искать?
Лэнгдон погладил свой подбородок, а другой член ВОЗ начала ходить вокруг, пытаясь осмыслить информацию. — Не явно … нет, хотя у меня есть довольно неплохая идея, где вы захотите начать.
— Скажите мне, — потребовала Сински более настойчиво, чем ожидал Лэнгдон.