Город праха

– Это мы еще посмотрим, – отрезал Саймон.

– Люк живет нормальной жизнью! – воскликнула Клэри в отчаянии. – И ты сможешь!

– А ты сама хочешь встречаться с вампиром? – спросил Саймон с горькой усмешкой. – Представляю романтический пикник на природе: ты пьешь свежевыжатый сок апельсина, я – свежевыжатую кровь девственницы.

– Считай, что это просто физический недостаток. Тебе надо научиться с ним жить. Человек ко всему привыкает!

– Я уже не человек.

– Для меня ты человек, – сказала Клэри. – Да и вообще, прелесть принадлежности к человечеству сильно преувеличена.

– Ладно, зато Джейс больше не будет называть меня примитивным… – Саймон посмотрел на буклет, который Клэри сжимала в руке: – Что это у тебя?

– Листовка с советами «Как открыться родителям».

– Что-то случилось? Ты что-то хочешь мне рассказать?

– Нет, я принесла буклет для тебя.

– Я не намерен открываться маме, – отрезал Саймон. – Она и так думает, что я гей, потому что не увлекаюсь спортом и до сих пор не обзавелся девушкой. Ну… в смысле, про мои отношения с девушками ей ничего не известно.

– Ты должен рассказать ей, что ты вампир. Люк предлагает использовать приемы из этого буклета, заменив некоторые ключевые слова. Ну то есть заменить словом «нежить» слово…

– Да понял я, понял, – сказал Саймон, открывая буклет. – Давай попробуем. – Он откашлялся и начал читать: – Мама, я хочу тебе кое в чем признаться. Дело в том, что я нежить. Да, я знаю, у тебя наверняка много предрассудков по поводу нежити. Я понимаю, что ты огорчишься. Но я по-прежнему такой же человек. Ну то есть уже не человек, но…

– Саймон!!!

– Ну ладно, ладно… Первое, что ты должна понять: я такой же, как и раньше. То, что я нежить, – вовсе не главное во мне. Это просто одна из сторон моей личности. Во-вторых, пойми, что это не результат моего осознанного выбора. Я таким родился. Ну, в смысле, возродился.

Клэри вздохнула:

– Ты и не пытаешься…

– По крайней мере, я смогу сказать маме, что меня похоронили на еврейском кладбище. – Саймон отложил буклет. – Может, начать с малого – сперва рассказать сестре?

– Если хочешь, я пойду с тобой. Помогу им понять.

Саймон удивленно посмотрел на нее, и Клэри увидела сквозь трещины в броне горького юмора скрытый под нею страх.

– Правда?

– Конечно! Я…

Договорить он не успела, потому что с улицы донесся оглушительный визг шин и звон разбитого стекла. Клэри и Саймон вскочили и бросились к окну. Посреди лужайки стоял пикап Люка с незаглушенным мотором, за ним через дорогу и тротуар тянулся черный след стертой резины. У пикапа горела одна фара, вторая разбилась вдребезги, на бампере виднелось темное пятно – а под передними колесами лежало что-то белое и неподвижное.

Клэри замутило. Неужели Люк кого-то сбил? Она пристально вгляделась в фигуру на траве, стирая с глаз иллюзии, будто пыль со стекла. Под колесами лежал не человек, а что-то похожее на отвратительную гладкую белую личинку, извивающуюся, как посаженный на иголку червяк.

Дверь кабины распахнулась; Люк, не обращая внимания на тварь, метнулся через лужайку к темной тени, распростертой у крыльца. Вот это была определенно человеческая фигура – кто-то маленький, с копной тонких косичек.

– Это же та девчонка-оборотень! Майя! – воскликнул Саймон. – Что происходит?

– Не знаю.

Клэри схватила стило с книжной полки, и они с Саймоном выбежали из дома. Люк уже усадил Майю, прислонив спиной к перилам крыльца. На ее футболке зияла дыра, из раны на плече лилась кровь.

Саймон замер так неожиданно, что Клэри чуть не врезалась в него и еле сдержала рассерженный возглас, вовремя сообразив, что происходит. Саймон боялся крови. Он не мог на нее смотреть.

– Она жива, – сказал Люк и похлопал девушку по щеке. – Майя! Майя, ты слышишь меня?

Майя застонала, открыла глаза и уставилась на него мутным взглядом.

– Люк? – прошептала она. – Что случилось? Плечо болит…

– Надо перебраться в дом. – Люк легко подхватил Майю на руки.

Войдя в дом, он уложил девушку на потрепанный серый диван в гостиной, отправил Саймона за одеялом, а Клэри – на кухню за мокрым полотенцем.

Когда Клэри вернулась, Майя уже сидела, опираясь на подушку, и на ее щеках алел лихорадочный румянец. Она торопливо рассказывала Люку, что произошло.

– Я шла через лужайку, когда почуяла какую-то сильную вонь. Пахло чем-то сгнившим, как от мусорного бака. Я обернулась, и тут на меня напали…