Под Куполом

— Я оденусь Иисусом. — Шеф последовал за Джинни, грязный призрак в старых кедах. Потом обернулся, улыбаясь, с пустыми глазами: — И буду зол.

20

Шеф Буши вышел из больницы десятью минутами позже, неся на руках завернутое в простыню тело Сэмми. Одна босая нога, с облупившимся розовым лаком на ногтях, выскользнула из простыни и покачивалась. Джинни подержала ему дверь. Не посмотрела, кто сидел за рулем автомобиля, который стоял с работающим на холостых оборотах двигателем на разворотном круге перед больницей, что только порадовало Энди. Он подождал, пока Джинни закроет дверь, после чего вылез и открыл задние дверцы для Шефа, который очень уж легко управлялся со своей ношей, если учесть, что выглядел обтянутым кожей скелетом. Возможно, подумал Энди, мет еще и придает сил. А его силы явно шли на убыль. Депрессия возвращалась. Усталость — тоже.

— Готово, — подвел итог Шеф. — Поехали. Но сначала отдай мне это.

Ранее он передал Энди пульт на ответственное хранение. Энди вернул пульт.

— В похоронное бюро? — спросил он.

Шеф посмотрел на него, как на безумца.

— Обратно на радиостанцию. Именно туда придет Христос, когда вернется.

— На Хэллоуин.

— Совершенно верно. Или, возможно, раньше. А пока ты поможешь мне похоронить это дитя Божье?

— Разумеется, — ответил Энди. Потом добавил: — А можем мы сначала немного покурить?

Шеф рассмеялся и хлопнул Энди по плечу:

— Тебе понравилось, так? Я знал, что понравится.

— Лекарство от меланхолии, — напомнил Энди.

— Именно, брат. Именно.

21

Барби сидел на койке, дожидаясь рассвета и всего, что могло последовать. Во время службы в Ираке он научил себя не волноваться о том, что последует, и, хотя не достиг в этом совершенства, обладал определенным навыком. В конце концов, существовали только два правила жизни со страхом (он пришел к выводу, что победа над страхом — миф), и он повторял их себе, лежа в ожидании: Я должен принимать как данность то, что не могу контролировать. Я должен обращать мои беды в преимущества.

Второе правило означало, что он должен тщательно собирать все ресурсы и планировать их возможное использование.

Один такой ресурс Барби засунул в матрас: швейцарский армейский нож. Маленький, всего лишь с двумя лезвиями, но даже короткого хватало, чтобы перерезать человеку горло. Ему невероятно повезло в том, что нож остался при нем, и он это знал.

Внутренние порядки, установленные Говардом Перкинсом, затрещали по швам после его смерти и назначения Питера Рэндолфа. Потрясения, обрушившиеся на город в последние четыре дня, выбили бы из колеи любой полицейский участок, полагал Барби, но этим дело не ограничивалось. Как выяснилось, Рэндолфа отличала не только глупость, но еще и безалаберность, а в любой бюрократической структуре подчиненные всегда берут пример с руководителя.

Барби откатали пальчики, сфотографировали, но прошло пять часов, прежде чем Генри Моррисон, с написанными на лице усталостью и отвращением, спустился вниз и остановился в шести футах от камеры Барби, далеко за пределом досягаемости.

— Что-то забыл, так? — спросил Барби.

— Выверни карманы и брось все в коридор, — приказал Генри. — Затем сними штаны и просунь между прутьями решетки.

— Если я это сделаю, дадут мне что-нибудь попить, чтобы не пришлось черпать воду из толчка?

— О чем ты говоришь? Младший принес тебе воды. Я сам видел.

— Он насыпал в нее соли.

— Абсолютно правильно. — Но не выглядел Генри очень уж уверенно. Возможно, какая-то часть его мозга сохраняла способность думать. — Делай, что я говорю, Барби. То есть Барбара.

Он вытащил из карманов все: бумажник, ключи, монеты, несколько сложенных купюр, медальон святого Христофора, который носил с собой как амулет удачи.

— Если хочешь, можешь звать меня Барби и надевая мне на шею веревку, чтобы повесить. Такие у Ренни мысли? Казнь через повешение? Или все-таки расстрельная команда?

— Заткнись и просунь между прутьями штаны. Рубашку тоже. — Говорил он, как типичный тупой служака из маленького городка, но Барби подумал, что выглядит Моррисон все более неуверенно. Хорошо. Какое-то, но начало.

Двое новых копов-подростков спустились в подвал. Один с баллончиком «Мейса», второй с электрошокером «Тазер».