Русская лилия

Непохоже было, что на этом корабле прибыл какой-то груз. В шлюпку спустился только один пассажир в куртке, галифе, сапогах и мягкой калабрийской шляпе с опущенными полями. Он был спешно перевезен на берег, где его уже ждал всадник со свободной лошадью в поводу.

Светало. Прибывший вскочил в седло и снял шляпу. Русые кудри водопадом обрушились на плечи, и стало видно, что это женщина. Она скользнула взглядом по рыбачьим лодкам, сновавшим тут и там по розоватой, озаренной первыми лучами солнца водной глади, и повернулась к человеку, который ее встретил:

— Я хочу сначала навестить кое-кого в Пирее.

— Госпожа Элени, княгиня с нетерпением ждет вас, — возразил слуга.

— Я говорю, что мне нужно заехать в Пирей, — строптиво повторила девушка. — Провожатый мне не нужен. Возвращайся. До дому я доберусь сама. Только скажи моей матери, чтобы она немедленно послала за Кинтией. Скажи ей только одно слово — «аподем».

Она поворотила коня и помчалась по узкой дороге к городку.

С давних пор Пирей был, собственно, портом Афин, но лишь каких-то двадцать лет назад он начал расстраиваться как подобало. Здесь появились большие каменные дома, прекрасная новая церковь, обширное здание карантина, много лавок, магазинов, кофеен, две гостиницы. Всадница, впрочем, миновала эти строения и пустила коня по неширокой каменистой дороге к морю, где один близ другого стояли дома потомственных моряков и рыбаков, отделенные друг от друга весьма своеобразными заборами: это были колья, на которых постоянно сушились сети, ибо у хорошего рыбака их не одна, а несколько.

На повороте дороги Элени спешилась и привязала коня к сухому дереву на обочине. Дальше она направилась пешком и через минуту подошла к дому, который отличался только флюгером, изображавшим не дельфина, как на других крышах, а петуха. Дом находился на краю обрыва, и за его забором уже не было ничего, кроме моря. Посреди двора, задумчиво глядя на лазурную гладь, стоял высокий человек в закатанных до колен шароварах. Его торс мог бы служить моделью античному скульптору. Он обладал мускулами Геракла и талией молодой женщины. Черные волосы кольцами лежали на атласных загорелых плечах. Лицо было бы столь же прекрасно, как тело, если бы не кривой шрам, пересекавший левую щеку от подбородка до лба, причем левый глаз прикрывала черная повязка.

— Васили… — Голос девушки звучал едва слышно, однако атлет повернул голову и окинул ее взглядом.

— Ты? — Его рот презрительно искривился. — Давно мы не виделись… Приехала взглянуть на дело рук своих? Что так долго ждала? Три года прошло!

— Я не раз приезжала в твой кафенес, — волнуясь, сказала Элени. — Но сначала там был один только Адони, а потом не стало и его. У кафенеса уже давно другой владелец.

— Да, Адони рассказал мне, что однажды ты приезжала вместе с Мавромихалисом и королем. И что вы вдвоем поднимались в мою комнату. — В голосе его звучало холодное презрение. — И я понял, что в Афинах мне больше делать нечего. Я не скоро пришел в себя после того, что ты и твои сообщники сделали со мной той ночью в саду при дворце. А потом мы с братом решили вернуться в дом покойных родителей и занялись старинным нашим промыслом. Теперь я просто рыбак! Одноглазый, изуродованный рыбак…

— Я ни при чем. Я приказала просто связать тебя, чтобы ты не помешал нам в ближайшие дни! Все это… — Она потянулась к лицу Васили, но не осмелилась коснуться его и замерла, — …дело не моих рук!

— Мне все равно. Ты, кто-то другой — все вы одна разбойничья шайка.

— Кто бы говорил о разбойниках, клефт?! — вспылила Элени.

— Я не подличал с теми, кого когда-то любил. Я не причинял им боль.

— Ты причинил мне боль, когда бросил меня! — отчаянно закричала Элени. — Это было подло! Я никогда этого не забуду! Никогда не прощу тебя!

— Успокойся. Ты вполне расквиталась со мной, когда на моей постели отдалась новому любовнику. Мне ничего не оставалось, как признать, что ты и твои сообщники победили. Мечты о короле, который сам поймет, кто ему друг, а кто враг, развеялись. Теперь я ничем не могу тебе помешать. Можешь ты оставить меня в покое? Теперь наша с братом жизнь здесь. Адони довольно страдал из-за меня. Больше я ни во что не вмешиваюсь. Зачем ты приехала снова?

— Разве ты ничего не знаешь?

— О чем я должен знать?

— Неужели эта весть еще не дошла до страны? — удивилась Элени. — А впрочем, в Стамбуле обо всем узнали только вчера. Мне-то известно давно… Да, кажется, ты будешь первым из греков, кто узнает, что их король нашел себе невесту в России! И завтра в полдень состоится его свадьба!