Алмазы Якутии

Павел разлил водку. Они махнули граммов по сто пятьдесят и тогда только принялись за еду. Безвкусный салат пошел легче.

– Зря мы тут торчим, – начал вещать Пашка, почувствовав в груди приятное жжение, – не видать нам этого полярника как своих ушей.

– Тише ты, – кидал опасливые взгляды по сторонам Вилен Михайлович.

– Да чего там, – махнул вилкой Паша, – эта братва давно все свои мозги пропила.

– Тише, – воздел указательный палец Яковенко-старший.

– Да чего? – недовольно посмотрел на отца Пашка.

– Винт! – торжествующим шепотом произнес Вилен Михайлович.

– И правда, – кивнул Пашка, – ну и что?

– Тихо ты! – цыкнул на него Вилен Михайлович.

Он выскочил из-за стола. Они вместе вышли наружу. Запахнули полушубки. Ничего видно не было, но издали доносилось призрачное жужжание.

– Думаешь, это шепелевская братва? – спросил отца Пашка.

Ему не терпелось продолжить выпивку. Яковенко-старший молчал, вслушиваясь в шум.

– Даже если это они, ну и что? Повезут полярника к Шепелеву, в Якутск.

Рокот, все еще смутный и размытый, приближался.

– Сюда летит, – затаив дыхание, прошептал Вилен Михайлович.

– Да, может, какой-нибудь местный… Ну, который жрачку или газеты привозит…

– Может быть, может быть… – пожал плечами Яковенко-старший и пошел в кафе. – Какая почта на ночь глядя?..

Пашка следовал за отцом, наконец-то удовлетворенный. Они выпили еще по сто, и бутылка печальным образом закончилась. Вилен Михайлович приуныл. Он думал о том, насколько мизерны их шансы достать эти проклятые алмазы. Прав Пашка, ох прав!

– Может, еще за одной слетать? – предложил чуть захмелевший Пашка. – Мало одной-то.

– Ты что сюда, напиваться приехал? – вспылил Вилен Михайлович.

Сомнения пожирали его, он был неспособен думать о чем-либо, кроме окаянных камней. Не встречая понимания у сына и к тому же тайно принимая его скепсис, он злился на него за невнимание и недоверие.

– Нет, кому скажешь, не поверят, – усмехался Пашка, – сорок лет сторожить клад, до которого теперь хрен доберешься. Мне бы, батяня, твое упорство!

– Что ты понимаешь в жизни, – печально вздыхал Вилен Михайлович. – Был у меня на зоне фраер. Коллекционер в обычной жизни. Так он двадцать лет за серебряным чайником охотился. Этот чайник принадлежал одной старухе. Он к этой ведьме двадцать лет ходил чай пить. А старуха-то никак не соглашается с вещицей расстаться и не умирает, сущая селедка! Фраер ждал-ждал да запаниковал. Кончилось тем, что чайник украл и получил пятерик. А ты говоришь! Если уж люди из-за какого-то чайника в тюрягу идут, то чего уж говорить о двадцати кило алмазов!

Шум вертолета между тем нарастал. Причем создавалось такое ощущение, что машина вот-вот приземлится – ее захлебывающийся рокот стелился над самой землей.

Яковенко-старший снова поспешил к выходу. Сын кинулся за ним.

* * *

– Негде сесть! – сокрушался пилот.

Карагодин все еще матерился, когда внизу блеснула дорога.

– Трасса! – взревел он. – Садись на трассу.

Но пилот, сориентировавшись, видел дальше Карагодина. Он хотел дотянуть машину до поселка. Тот вскоре появился – отчетливо видные деревянные и каменные дома, здание администрации, еще пара вытянутых на манер бараков строений.

У здания администрации стояли два «УАЗа», у одного из длинных домов – «Нива».

– Поселок, – пилот пальцем тыкал вниз.

– Сможешь?

– Попробую.

Вертолет снова опасно накренился набок, потом поднялся и стал неторопливо, подрагивая, как паралитик, опускаться на площадку перед школой. К площадке поспешили те из жителей поселка, кто заметил вертолет. Если бы не морозные узоры на стеклах, пассажиры вертолета могли бы видеть, какое оживление вызвало это приземление у учеников и преподавателей.

К площадке уже направлялся милицейский «УАЗ». Карагодин открыл люк.

– Сидите как мыши! – цыкнул он на парней. – И за этим присмотрите, – кивнул он на Егора.

Из «уазика» вылез молодой усатый лейтенант. Шапка на затылке, невинные голубые глаза.

– Все нормально, парень, – обратился к нему Карагодин, – у нас с вертолетом небольшая проблема.

– Участковый Крылов. Что случилось? – деловито осведомился лейтенант.

– Что-то с топливопроводом, техническая неисправность.

– А это что? – лейтенант указывал на изборожденную пулями обшивку вертолета.

– Да это старая машина, списанная… Послушай, брат, нам бы машину. Мы в Якутск летели, а тут эта дрянь, – показал он носком ботинка на вертолет, – слушаться перестала.