— Да потому, что я уже никому ничего не выдам, в том числе и вашу роковую тайну. Верно?
— Absolument, как выражаются любимые мною французы. Абсолютно верно! Но давайте пока не будем о печальном будущем. Поговорим об этом чудном, застенчивом и в то же время таком откровенном девичьем послании, которое дорого мне, будто какая-нибудь любовная записка тех лет, когда я был еще молод. Взгляните сюда, Меркурий. Что вы о нем думаете?
— Я думаю, что это полная чушь. Я могу разобрать здесь только два знака: пресловутый морской сигнал H, Hotel, который означает, если не ошибаюсь: «У меня на борту есть лоцман», и довольно плохо нарисованный, к тому же почему-то черно-белый «Юнион Джек», флаг Великобритании.
— Думаю, он черно-белый потому, что у нашей милой знакомой не было под рукой синего карандаша. Вот она и пошла по пути наименьшего сопротивления. Но зато Hotel изобразила, как могла, старательно.
— Не понимаю, зачем он здесь. И при чем здесь вообще лоцман?!
— Натурально, не понимаете, потому что лоцман ни при чем. Этот флаг не несет никакой смысловой нагрузки, это просто сигнал, чтобы привлечь мое внимание. Мол, я разгадала тот знак, который ты не нарисовал в своей шифрограмме, значит, я говорю с тобой на одном языке, мы стоим вровень, изволь отнестись серьезно к моим каракулям! Разумеется, я отнесся серьезно!
— Погодите, я начал кое-что понимать. Вот этот знак планеты Меркурий, отягощенный звездой Давида, — очевидно, я, грешный, продавший душу христопродавцам и врагам рейха?
— Само собой. Браво. Ну-ну. Дальше, дальше!
— Вилы, напоминающие игрек, мне непонятны. Подсказывайте, мой бригадефюрер… Или раз уж у нас пошел такой разговор, может быть, лучше я буду называть вас профессором?
— Как угодно, так и зовите. Я неприхотлив. Вилы, как вы их изволили назвать, — северо-семитский предок нынешней буквы V . Я долго прикидывал, какое слово подразумевается здесь.
— Может быть, victory? Победа?
— Это первый вариант. А второй, учитывая наличие в записке британского флага, — слово Verr?ter, предатель. Вам что больше нравится? В принципе, на общий смысл выбор варианта особенно не влияет. По первому получается, что Меркурий, продавшийся сами знаете кому, победил с помощью англичан. А по второму, что он предал англичанам на верную погибель — видите, тут упомянута руна Турисаз, знак разрушения, — кого же именно? Солнце, порожденное Одином и Фригг! Вы помните «Старшую Эдду», Меркурий?
— Разумеется.
— Ну, так кого же вы предали на верную смерть?
— Судя по этой шифровке, светлого бога Бальдра. Заметьте, я сказал: судя по этой шифровке!
— Полно, Меркурий! Ваш связной взят, сознался во всем. Ну, что вы строите из себя нетронутую юницу? Вы предатель. Да, предатель. Английский агент, советский агент… Я не в укор вам говорю, а просто констатирую факт. Ведь что тот, что другой через несколько минут перестанут топтать землю. Поэтому я вас еще немного потерплю, господин предатель. К тому же мне хочется еще поговорить об этой дивной криптограмме. Чтобы у меня не оставалось никаких сомнений, наша барышня нарисовала еще крест, который ставят на могилах русские. Я этих крестов навидался в свое время, себе чуть не схлопотал такой же! Хотя вряд ли дело дошло бы до креста. Комиссары просто пристрелили бы меня да бросили гнить в яму придорожную. Впрочем, то дело прошлое. Кстати, заметьте, чтобы исключить уж вообще все сомнения, наша милая девушка написала в конце некое слово, используя классический шифр Юлия Цезаря… Нетрудно угадать, какая цифра будет к нему ключом, верно?
— Конечно, 13, как в вашей шифрограмме?
— Конечно. Знаете, что за слово скрывается под ее набором цифр?
— Если вы дадите мне бумагу и карандаш, я постараюсь расшифровать его.
— Не трудитесь. Это слово — сумерки богов. Как там в «Старшей Эдде»? Что-то вроде: сумерки богов наступят сразу после смерти светлого бога Бальдра… Видимо, девушка действительно его очень горько оплакивает.
— О да…
— Циничная интонация ваша мне не вполне понятна, ну да ладно. Порезвитесь напоследок. А я продолжаю. Сообщив мне о том, что вы продали Бальдра фон Сакса англичанам, моя корреспондентка поспешила информировать меня о другом вашем преступлении. И как же лаконично, как лапидарно и точно она это сделала! Под знаком иуды Меркурия она ставит руну Иса — безусловный знак смерти! А как вам нравится сабля?
— Видимо, я кому-то голову отсек, да, профессор? Не припомню такого!