Рецепт Екатерины Медичи

Париж, 1572–1942

— А теперь наденьте на голову обруч. Вот так. Да ничего в нем нет особенного, это всего лишь наушники, соединенные с датчиками, которые установлены в соседней комнате. Я не хочу, чтобы вы упустили хоть слово. Вот ваш блокнот, вот карандаши. Можно начинать. Те трое готовы, Харро?

— Не совсем, профессор. Этот… хм, летчик… он все еще без сознания.

— Ну так облейте его холодной водой! Не ожидал, что он такой сла…

— Он мертв? — Да, ваше величество. Я сама видела, как герцог де Гиз нанес ему последний удар.

— А что было потом?

— Я исполнила ваше приказание.

— Ты… сделала это?

— Конечно, мадам.

— Ну покажи, скорей покажи!

— Извольте.

— О! Ого… О, я понимаю. Наверное, тебе жаль было расставаться с таким одаренным человеком. Кто бы мог подумать, что этот сухой, суровый гугенот…

— Со мной Гаспар Колиньи вовсе не был суровым.

— Тебе жаль его, Мари-Поль?

— Мне жаль его потому, что он заблудшая душа. Я буду молиться за него, молиться от всего сердца!

— О, так у тебя, оказывается, есть сердце, Мари-Поль? Это для меня приятная но…

— Нет, вы не можете нас заставить, не можете! — Уверяю вас, Марика, что фон Сакса и заставлять не нужно. Вы только посмотрите на него!

— Подлая тварь! Да как ты смеешь?! — взрывается Бальдр.

— А ну уберите руки, фон Сакс! Не только у вас есть оружие. И не только вы умеете с ним обращаться. Ваш пистолет еще в кобуре, а мой уже смотрит в голову фрейлейн Вяземски. Только избавьте меня от банальных восклицаний! Вы же понимаете, я делаю это только потому, что никаким другим путем не могу заставить вас выслушать меня. Угомонитесь, фон Сакс! Посмотрите вон туда, наверх. Видите этих двух господ, которые внимательно наблюдают за нами сверху? Это мои люди, их можно назвать моими ассистентами. И вон туда, налево, посмотрите. Это тоже мои ассистенты. Наверху, на набережной, стоит машина, в которой сидят еще трое. Я хорошо подготовился к встрече с вами.

— Но к чему была эта бессмысленная болтовня насчет оккультного отдела? Ваше удостоверение фальшивое?

— Да нет, самое настоящее. А что? Вы имеете в виду, что скромному консультанту Министерства пропаганды не положена такая свита? Конечно, не положена, и мне не удалось бы ее получить, разве что я открыл бы министру свои планы. О нет, это могло бы плохо кончиться для всех, и прежде всего для вашей Дамы с птицами. Ее просто-напросто стали бы пытать с применением, как любят говорить американцы, новейших технологий. И сам опыт, уникальный опыт, ради которого я готов пойти на государственное преступление, был бы провален. Поэтому из Берлина в Париж я прибыл сам по себе. Однако военный комендант Парижа — мой старинный друг. Когда-то давно, году этак в тридцать седьмом, мы любили выйти поздним вечером на Кудамм, позабавиться… Он хорошо помнит это время. Сначала с нами хаживал и ваш дядюшка, милая Марика, но вскоре он уехал в Рим, а мы продолжали веселиться. Старые связи сохранились до сих пор, Вилли мне не отказал, особенно когда я объяснил, что это нужно для научного эксперимента. Поэтому мы сейчас…

— Мне более приятен Нострадамус. Его зеркальная машина… это было так внушительно! Если бы предсказание исходило от него, я не колебалась бы ни минуты. И король, мой сын, ему вполне доверяет, особенно после того, как предсказанная Нострадамусом смерть моего супруга открыла Карлу дорогу на трон. — Осмелюсь возразить, что мэтр Гаурико предсказал вам то же самое гораздо раньше!

— Между этими двумя пророчествами существенная разница! Гаурико уверял, что король проживет шестьдесят девять лет, десять месяцев и двенадцать дней, а Нострадамус правильно предсказал, что ему исполнится всего лишь сорок один год, когда молодой лев одолеет старого льва…^[35] Но сейчас мы говорим не о том, не о том! Все девушки готовы?

— Да, мадам. Мы исполним свой долг.

— Боже мой! Мои милые, мои красавицы! С этими кинжалами вы напоминаете мне весталок, которые готовы с оружием в руках защищать свою добродетель. Но вам предстоит защитить добродетель нашей матери, святой католической церкви, от посягательств на нее! Идите же. Идите. Соберите кровавый урожай этой ночи. Явитесь ко мне с вашей добычей. И, если на то будет воля Божия, в течение нескольких дней мы избавим христианский мир от этой заразы!

— Существует поверье, будто, когда умирает человек, с неба падает звезда. Говорят: это его душа закатилась. Но когда умрешь ты, на небе вспыхнет новая звезда! Я не видела таких, как ты. — И я таких, как ты, не видел.

---

35 Этими словами Нострадамус в гороскопе Генриха II предрекал его случайную смерть на турнире от руки молодого английского рыцаря Монтгомери.