Твой враг во тьме

И зашагал к концу проулочка, наматывая на руку волочившийся по земле конец кнута.

Лёле стало немного полегче оттого, что Ноздрюк не повел ее по улице, а пошел задами. Вдруг бы там встретился кто-нибудь, знающий о ее бегстве? Или доктор, к примеру, еще не ушел из деревни… Лучше так, огородами, огородами.

И опять словно толкнуло что-то в спину. Лёля оглянулась. Ого! Те трое тащатся следом! Не угомонились еще, смотри-ка. Разве наябедничать на них Ноздрюку? Да ладно, он же небось доведет ее до самого Юлиного дома; эти, сексуально озабоченные, увидят, что ловить им тут нечего, и отвяжутся.

И вдруг сжалось сердце: а вдруг она сама, по своей воле, в западню тащится? Неведомо – вдруг эта Юля какая-нибудь доверенная персона или просто подружка доктора? Вдруг он вообще сейчас у нее в гостях? Тогда что, выходит, Лёля сама себе яму вырыла?

Ой, ну что же делать? Кинуться наутек – в два счета догонят, не Ноздрюк, так Геннастый со товарищи…

Деревня кончилась. Маленькая она. Лёля вспомнила – когда смотрела из окна замка, дворов тридцать, не больше, тянулось по этому бережку. А Ноздрюк сказал, Юля на другом живет. Но вроде бы не было домов на другом берегу…

Они спустились по склону, и Лёля увидела впереди горбатенький мосток, точь-в-точь такой, как был перекинут через полудохлую речушку в Доскине, а за ним, в зарослях… точь-в-точь как в Доскине…

Кладбище! Там кладбище!

За рекой, сказал староста… Ну конечно! Ведь исстари в русских деревнях старались хоронить своих покойничков за речкой: вода – самая надежная преграда на пути упырей и оживших мертвецов.

Юля поселилась за речкой… Юля поселилась на кладбище!

Она резко стала.

– Куда ведете! – крикнула хрипло. – Я дальше не пойду!

В точности как Гамлет Призраку, ей-богу. Только вряд ли Гамлету было страшнее, чем ей. Ведь там был призрак родного отца, а тут… оборотень, сущий оборотень!

Ноздрюк неспешно обернулся, и Лёлю поразила его широченная, от уха до уха, улыбка.

– Чего ж так? Раздумала Юлю наведывать? – спросил с идиотским простодушием. – А ведь сама хотела. Правда, ребя?

– А то, – загомонили «ребя», подходя вплотную. – Конечно! Мы сами слышали: к Юльке, мол. Точно, сама хотела!

– Так что, – рассудительно развел руками Ноздрюк, и кнут, скользнув с его локтя, свился на земле кольцами, как змея, – ежели мы тебя тут придавим, а то и кнутиком распополамим, это все выйдет по твоей доброй воле и согласию.

Лёля отшатнулась к перилам.

«Да нет, не может быть, они пугают…» – медленно проплыло в голове. А потом так же медленно, равнодушно колыхнулась догадка: а может быть, и не пугают. Совершенно непонятно, что они задумали. Лёля – игрушка в их руках. Ведь ясно же, они все забавлялись с нею с самого начала: трое вели ее прямиком от двора бабы Дуни, ловко перекрывая обходные пути и прямиком подгоняя к Ноздрюку, который спокойно поджидал беглянку, только делая вид, будто мается дурью с петухом… А если это так, если все здесь разыграно как по нотам, выходит, Ноздрюк прекрасно знает, кто она и откуда?

Лёля вскинула измученные глаза, и староста осклабился, отвечая на невысказанный вопрос:

– Да ты не бойся, не тронем. Господин доктор наказали, чтоб тебя непременно в целкости – ха-ха! – доставили. В целкости и сохранности. Одного не пойму: ну, ты чужая, не знаешь, что у нас почем, а эта-то, ведьма старая, неужто вовсе одурела с годами? Да ведь ясно, где беглую искать: только у нее! Из крепких людей никто бродягу к себе в избу не пустит, а если бы и пустил, то сразу бы ко мне приперся с докладом. Через кордон ты тоже не проходила, а значит, не миновала еще деревни. Не в речку же кинулась! А уж когда я вот эти штаны в сенцах Дунькиных увидал, сразу понял: прилетела птичка в сети! – Он выхватил из кармана какой-то листок, издевательски помахал, и Лёля только головой качнула. Полинявшие от воды розовые облака, голубенькие фигурки, расплывшиеся буквы: мамочка… Юля… Лёля… А над всем этим старательно выведено: РАЙ.

Неужели Олеся знала, что случилось с Юлей и что ожидает новую подружку?.. Да какая теперь разница! А рисунок староста, конечно, вытащил из ее джинсов в сенях… Но теперь неважно и это.

– Ну, будет стоять, комары зажрали! – Староста звонко шлепнул по могучему плечу, а потом поскреб ногтями укушенное место. – Пошли, нагулялась. А вы, мужички, нас проводите до самой усадьбы, не то мало ли… Девка длинноногая, проворная, шмыгнет в сторону – и поминай как звали!