Молодой маг Хедин

Молодые Боги вновь вытеснили рати Ракота из Хьёрварда; второе вторжение закончилось, Дальние укрепились в Бруневагаре.

Однако там, в Междумирье, дело обстояло совсем не так. Там Ракот окружал и брал в плен армии, многократно превышавшие числом его собственные воинства; там сражались те, кто следовал за ним, потому что так велела их совесть, а не страх.

Так Ракот наступал. Его восстанию предстояла ещё долгая жизнь, три штурма самого Обетованного, и лишь потом – медленное отступление обратно, на Дно Миров. В Хьёрварде предстояло пройти ещё очень, очень долгому сроку.

А молодой маг Хедин, так и не встав в ряды своего Поколения, упорно и неустанно постигал Тьму. Постигал совсем не так, как Ракот, он не пытался подчинить её, использовав лишь как дармовой источник силы. Он не творил полчища монстров, но говорил, говорил и говорил с теми из смертных колдунов и шаманов, кто немудрёными своими заклятьями зачастую добивался сравнимого с деяниями Истинных Магов.

(Комментарий Хедина: здесь в рукописи разрыв. Старый Хрофт попросту выпустил огромный временной пласт – наверное, потому, что, по его мнению, «там ничего не случалось». Конечно, это не так. Случалось, и очень многое; долго гремело ещё восстание Ракота; после его поражения немало времени ушло, пока власть Молодых Богов не восстановилась окончательно: немало миров, где признали власть Узурпатора, оставались в неведении о его конечной судьбе ещё целые поколения. Можно припомнить и Губителя. Но Старому Хрофту, верно, требовалось показать совсем иное – мою дорогу к собственному «восстанию». Да, она тоже выдалась долгой и извилистой, начинаясь на скалистых берегах острова под названием Хединсей.)

Молодой маг Хедин – Отец Дружин привык именовать его именно так – что-то замышлял. Он появлялся время от времени, лицо его всегда оставалось мрачным, меж бровей залегли глубокие морщины, а на висках вдруг появилась седина. От него Старый Хрофт и узнал, чем закончилось восстание Повелителя Тьмы.

Хотя, надо признать, рассказывал маг очень нехотя. Сам свидетелем последних сражений за Тёмную Цитадель он не был, зато, когда Ракота в цепях привели на суд – Молодые Боги выдали мятежника его же Поколению, а Мерлин сделался верховным судьёй, – Хедина заставили читать приговор.

Об этом он говорил с плохо сдерживаемой яростью. Как именно его заставили, чем принудили – он старательно уходил от темы. Выходило, что его невесть как и невесть где схватили, скрутили, приволокли в Замок Всех Древних и выставили, что называется, у позорного столба.

Отец Дружин никогда не видел Хедина в таком гневе. И никогда не видел вообще никого, кто так хорошо бы умел свой гнев скрывать. Зачитывание приговора он пересказывал Старому Хрофту во всех подробностях, словно стремясь во что бы то ни стало выговориться.

Отец Дружин и слушал его, и не слышал. Детали были не важны; важно лишь нанесённое молодому магу оскорбление, унижение, которого он не забудет. Хедин горд, очень горд, пожалуй, самый гордый из всего своего Поколения. Не самый властолюбивый, не самый сильный, не самый искушённый – но самый гордый. И большую ошибку совершил тот, кто по небрежности или недомыслию имел несчастие задеть эту самую гордость.

Это очень хорошо. Мерлин, глава Совета Поколения, похоже, сделал за Старого Хрофта немалую работу.

– Они не остановятся, – сказал Отец Дружин, резко перебив многословные излияния своего ученика.

– Ч-что? – похоже, Хедин даже опешил. Ему сейчас требовался слушатель, а не собеседник и уж точно не спорщик.

– Ничего. Они унизили тебя один раз и на этом не остановятся.

– Почему ты так решил, почтенный Хрофт?

– В каждом стаде должна быть чёрная овца. Когда я владел Асгардом, таким был Локи, бог огня. Таким среди Молодых Богов оказался Ястир, сделавшийся Яргохором, тупым, нерассуждающим и беспощадным. Таким среди твоего Поколения оказался ты.

– Я?! Скорее уж Ракот. Как только его не клеймили, «узурпатор» показался бы почти комплиментом.

– Нет. Ракот извергнут, развоплощён и заточён – навеки. Приговор, мало чем отличающийся от смертного.

– Если б не законы Древних, запрещающие лишение Истинного Мага жизни, его бы казнили, – мрачно буркнул Хедин.

– Быть может. Но, во всяком случае, Ракот более не чёрная овца, он ничто. Осталась только память. А ты – вот он, здесь, рядом. Так хорошо, так приятно будет благонамеренным магам тыкать в тебя пальцем, насмехаться и вышучивать, при этом чувствуя себя полностью в своём праве: ты ведь прогневал Молодых Богов, ты ослушался их, ты не выступил против Узурпатора. Поэтому тебя так удобно, так хорошо и так приятно иметь поблизости. Не обольщайся, маг Хедин, твои сородичи не остановятся. Мерлин постарается изобрести для тебя новые унижения.