Толстушка под прикрытием

Зина вскинула голову:

– И чего дурного я сделала? Надоели мне отцовские взбрыки, на пустом месте костер раздувал. Я разумно ему возразила, что нельзя о человеке, которого совсем не знаешь, плохо говорить. А папа вообще вразнос пошел, схватил свою балерину, к груди прижал и как завизжит: «Говорю же, идиотка она! У нее на ладони около большого пальца шрам. Значит, дура стоеросовая!»

– Тут даже я не выдержал, – снова встрял Степан. – Сказал тестю: «Юрий Николаевич, а как шрам на руке с умом связан? Ладно бы он на голове был, тут хоть какая-то логика была бы: тюкнули человека поленом по башке, он в дурака превратился». Я-то всегда пытался логику в речах тестя найти, но она у него такая кривая была… Стукнул он кулаком по столу: «Такой шрам остается, когда татуировку сводят. Видел я подобные круглые пятна не раз. Лазером рисунок убирают. И невдомек кретинке, что умный человек на след от ожога глянет и вмиг просчитает: татушку свела. А кто себя разрисовывал – существо безмозглое, она стопроцентно ничего не читала, в музеи не ходила». Здоровские выводы, да?

Дверь соседней квартиры приоткрылась, высунулась растрепанная женщина.

– Чего орете? Устроили тут галдеж.

Зинаида бесцеремонно показала на меня пальцем:

– Ее из полиции прислали.

– Да хоть от папы римского! – взвизгнула баба. – На лестнице нельзя куролесить. Заводите гостей в квартиру, господа жулики!

– Эй, вы чего нас оскорбляете? – нахмурился Степан. – Мы люди честные.

– Люди честные новых машин не покупают, жрачку мешками из супермаркета не таскают, в дорогих шубах не ходят, евроремонты по году не делают, – отрезала соседка. – И полиция к законопослушным гражданам не наведывается. Вот так! Короче, или затыкаетесь, или я патруль вызываю.

Высказавшись, милая дама аккуратно закрыла дверь.

– Слышали? Еще одна! Прям родная сестра моего тестя, – заржал Степан.

– Давайте и правда зайдем в квартиру, – предложила я. – У меня к вам есть несколько вопросов.

Зинаида поджала губы, потом нехотя согласилась:

– Ладно. Только ботинки снимите, а то у нас полы чистые, недавно ремонт сделали, лаком паркет покрыли.

Глава 20

Вместо тапочек мне предложили… голубые бахилы, какие выдают в больницах. В прихожей у Майоровых в самом деле царила чистота, а в гостиной мягкая мебель была укрыта специально сшитыми серыми чехлами. До сих пор я видела подобные только в кинофильмах, где речь шла о начале двадцатого века, да в музеях.

– Тесть у меня был человек неуживчивый, – продолжил начатый разговор зять Фофана. – Да и теща хороша. Допекла мужа, тот взял и в Москву свинтил, бросил жену.

– Папа с мамой не разводился, – уточнила Зина, – семья сохранилась.

Степан махнул рукой:

– Не смеши. Юрий Николаевич в столице, а Варвара Михайловна в Громске. Ничего себе совместная жизнь.

– Достала мама отца, – вздохнула Зина, – тут Степа прав. Очень она его к Москве ревновала.

– Фофану повезло по полной программе, – не дал ей договорить супруг. – Он красавец был и за свою внешность попал в Президентский полк. В столице воинскую службу проходил, по Красной площади маршировал.

– Солдат по выходным по театрам водили, – вмешалась Зина. – Один раз папа в Большом побывал, балет впервые увидел и на всю жизнь очаровался. Потом в магазине купил фигурку танцовщицы в пачке, очень красивую. Так его коллекция и зародилась.

– Юрий Николаевич книгами про танцы обзавелся, пластинками с музыкой, – снова перебил Степан. – Громск от Москвы недалеко, тесть по выходным в столицу мотался. В театр ходил, в этот… ну… как его…

– Имени Станиславского, – подсказала Зинаида, – там тоже балет показывают. Билеты достать трудно, но папа за долгие годы со всей администрацией сдружился. Его и директор знал, и кассиры, давали ему пропуска как самому верному фанату. А мама орала: «Деньги зря тратишь, от семейного бюджета откусываешь, на дерьмо заработанное спускаешь! Просто тебе нравится на полуголых балерин пялиться, только о себе думаешь!» Она не права была, отец за всю свою жизнь на море ни разу отдохнуть не поехал. В средней полосе отпуск проводил, ему в поликлинике давали бесплатную путевку в санаторий «Конский завод».

– Куда? – напряглась я.

Зина засмеялась.

– Смешное название, да? Это в Подмосковье. Очень давно там лошадей разводили, а потом устроили профильный санаторий для людей с болезнями желудочно-кишечного тракта. На территории скважина есть с минеральной водой. Папе там очень нравилось: лес, река, тишина, условия хорошие, персонал вежливый, кормили прилично, номера без подселения – если человек один прибыл, то никого постороннего к нему в комнату не заселят. И отцу после двухнедельного пребывания в лечебнице сразу легче делалось, камни у него в желчном пузыре были. Ну да, у него был не самый легкий характер, но маме не следовало его грызть.