Слишком чужая, слишком своя

— Ты знаешь зачем. Чтобы никто из местных не заметил автоматы и все остальное.

А вот и они. Один — невысокий, тощий, в потертых джинсах и такой же рубашке. Другой — здоровяк, даже толстый, в поношенных темных штанах и полосатой тенниске. У обоих за плечами — старые рюкзаки. Можно было бы принять эту парочку за любителей отдыха на природе, но о содержимом их рюкзаков гадать теперь не приходится.

— Вот здесь, посмотри. Симон, ты слышишь меня? Вот хорошее местечко. О черт, колется!

— Нечего было лезть в самые колючки. Вот неколючие кусты. И берег просматривается. Все равно здесь другой дороги нет.

— Твоя правда, — увалень Пьер устроился рядом с напарником. — Слушай, это какая-то чушь. Ловим девчонку. Не понимаю, с чего это босс так наложил в штаны?

— Скажу тебе по дружбе: ты дурак Ты когда начал работать на секретную службу?

Так, первым уберу Симона. Опасный тип, хотя и ростом не вышел.

— Чего спрашиваешь? Сам же знаешь: уже пятнадцать лет, со времен Иностранного легиона.

— Молчи и слушай. — Симон немного сердится. — Я тут поспрашивал и кое-что узнал о той птичке, которую мы ловим. Она одна может перебить всех нас. Ты думаешь, почему ее еще не поймали? Она умеет растворятся в воздухе. У нее есть знакомые среди бандитов и политиков, она может за считаные минуты втереться в доверие к старому английскому параноику, потому что у нее есть способность к распознаванию людей — сразу. А с этим надо родиться. Ты говоришь, что служишь пятнадцать лет. А что ты скажешь на такое: эта крошка родилась и выросла в сверхсекретной зоне. Ее никто ничему не учил: ты учился держать ложку, завязывать шнурки, а она так же естественно училась выживать в любых условиях. Понимаешь?

— Но она — женщина, а значит — слабее.

— Телами тех, кто так думал, можно заполнить кладбище. Вот слушай. Ты знаешь Джонса из внутренней охраны?

— Хмурый такой тип, постоянно жует резинку? Ну, знаю.

— Так вот. Он знал эту красотку ребенком. Как-то проходил в той зоне подготовку, видел ее. Ей тогда было лет десять, а переплюнуть ее в стрельбе, метании ножа и еще во многом не мог никто из взрослых, сильных людей. Ты должен прицелиться, а она — нет. Как у нее это получалось, никто не знал. Да она, похоже, и сама не знала, для нее это было так же естественно, как дышать. Вместе с тем, говорил Джонс, она со всеми была в хороших отношениях, к каждому находила подход. Представляешь?

— Я не верю. Что ей нужно здесь?

— Не знаю. Но слыхал, что босс ей здорово задолжал. Она когда-то была здесь подопытной — одной из первых. — Симон достает из рюкзака рацию. — Пора связаться с центром. Седьмой выходит на связь, прием.

— Да, Седьмой, слышу вас. Что там?

— Все тихо. Мы наблюдаем, но пока все тихо.

— Хорошо, Седьмой. Продолжайте наблюдение. Если не случится ничего срочного, связь каждые полчаса.

— Есть. Каждые полчаса. Конец связи. Пьер, уже стемнело, достань прибор ночного видения.

— Вот, возьми. Слушай, дружище, она сюда не придет. Если она такая умная, как ты говоришь, она должна понимать...

— Это не наше дело. Мы выполняем приказ, а об остальном пусть у босса голова болит.

Он прав. Заболит у босса и голова, и все остальное — тоже. Значит, у меня есть еще полчаса, до следующего сеанса связи. Я должна убрать этих двоих, предварительно кое-что уточнив, и дойти до цели. Всего-то!

— Симон, что с тобой? О боже!..

Ничего с ним особенного, ты что, трупов никогда не видел?

— Только дернись — и ты тоже труп.

Он смотрит на меня побелевшими глазами. Такой большой и так боится!

— Что тебе нужно?

Странный вопрос в данных обстоятельствах. Переспать с тобой собираюсь, мешок с дерьмом!

— Быстро говори: сколько охраны у стены и сколько по периметру.

Он скажет, я же знаю. Скажет. Потому что ему страшно. Отдохни здесь, парень. Позже, может быть, встретимся. Лет эдак через... Но я пока не спешу.

Рация настроена на частоту переговоров. Очевидный прокол. Ленивые бойцы у Кена, дядя Макс ошибся в нем. Ничего, все еще можно исправить. Прибор ночного видения у них лучше, к тому же им он уже ни к чему.

Стена не оборудована ничем смертоносным. Хотя «санаторий» далеко от Сен-Круа, но они обязаны придерживаться правил игры, даже тени подозрения ни у кого не должно возникнуть насчет использования этого места. Благословенна будь, милая Франция, где так чтут законы.