Слишком чужая, слишком своя

— Не знаю. Представления не имею. Ты же видел документы. Он у меня недавно.

— Ты понимаешь, что я сейчас должен сделать? У меня есть гражданский долг. Должен быть. Ты понимаешь?

Придется решать вопрос прямо сейчас. Жалко. К черту иллюзии.

— Я понимаю. Что ты собираешься сделать?

— Я? Собственно, ничего. Видишь ли, я, конечно, патриот, но ничем, кроме неприятностей, я этому государству не обязан.

— Ясно.

— Я и хотел, чтобы было предельно ясно. Теперь ты меня не убьешь?

— Нет' По крайней мере сейчас.

— Ты мне не доверяешь?

— Я себе доверяю через раз.

— Я люблю тебя! С той самой минуты, как увидел тебя тут, в дверях спальни — в прозрачном пеньюаре, с кружевами на шее и с перепуганными глазами. Ты боялась не того, что хотел сделать тот тип. Ты боялась того, что должно было случиться между нами. И я влюбился — сразу. Кстати, все хотел спросить: как тебе удался этот трюк на лестнице? Ты знаешь, я раньше занимался вольной борьбой, самбо, изучал восточные единоборства, но то, что ты сделала, невозможно. Он захватил тебя гарротой, сзади. А ты успела сломать ему шею еще до того, как перекинула через перила.

— Наверное, мы учились разным вещам. Все, что ты перечислил, просто спорт, а меня кто-то учил убивать, и учил не один год. Этого я пока не могу понять. А тот дурно пахнущий тип слишком близко подошел ко мне. Что делает человек, когда ему на шею набрасывают гарроту? Человек инстинктивно, рефлекторно хватается за то, что мешает дышать. Это рефлекс, но рефлекс можно преодолеть. Поэтому я ухватила нападающего за голову, одновременно немного присела — все остальное было уже делом техники. Если бы он был профессионалом, он бы не дал мне такого шанса. Но он был просто мелким жуликом.

— Но когда ты шла наверх, ты этого еще не знала.

— Я поняла, что он дилетант, как только уловила вонь. Профессионального убийцу я бы так быстро не заметила.

— Ясно.

— Тогда за дело. Клиника Сен-Кристель в Париже. Доктор Магали Делюк. Я там была, согласно документам, с семнадцатого марта по девятнадцатое мая пятого года. Найди все, что только можно найти.

— Нужен код доступа. Это может затянуться на несколько дней.

— Займись этим. Я поеду в офис, пора начинать шевелить осиное гнездо. Я о многом хочу порасспросить.

— Ты поедешь одна?

— Я позабочусь о себе.

— Я знаю.

— Работай.

— Почему ты не хочешь подождать, пока выздоровеешь?

— Потому что к тому времени отсюда нужно будет уносить ноги и переходить на нелегальное положение. У меня должен быть максимум информации, возможно, бежать придется завтра, кто может знать?

— Но...

— Будет время — объясню. Сейчас надо работать.

Возможно, будь я одна, мне было бы легче. Хотя его помощь во многом кстати. Но что мне дальше с ним делать? Не таскать же его за собой? А оставить тут — над ним сразу же установят опеку те, кто заинтересован, а такого человека, который не сломался бы при умело проводимом допросе, просто не существует. За исключением некоторых психопатов, но к этой категории я Игоря не причисляю.

Надо достать машину, ездить на такси неудобно. Пока еще сгодится, но на перспективу нужна собственная колесница. А дом моды «Эрика» очень красивый и расположен уютно. Большие окна, манекены, особый запах... Это было важной частью моей жизни последние шесть лет. С этим, возможно, связаны мои самые гадкие поступки, которые я никогда не прощу себе, если только точно узнаю, что имела к кое-чему отношение. Торговля людьми — это просто ужасно. Даже хуже, чем работорговля в позапрошлом столетии, потому что тогда не было такого направления, как торговля органами.

— Вы что-то хотели? Я могу вам чем-нибудь помочь? — Девчонка за столом в пустом холле, оформленном в розовых тонах. — Ой, простите, Юлия Павловна! Пожалуйста, простите! Я вас не узнала.

— Потому что ты сидела и читала журнал, — я должна вести себя так, как раньше, а именно такую модель поведения здесь знают. — Ладно, не дрожи, но имей в виду...

— Больше никогда не повторится, спасибо вам. Обещаю, что...

— Ладно, хватит. Верю. Вишневецкий у себя?

-Да.

— А мой кабинет открыт?

— Нет, как можно...

— Ну, так открой, — тут никто не должен заметить, что со мной что-то не так.

— Конечно, секундочку, — она достает ящичек с ключами, минуту роется там, потом идет по коридору. Она пытается не обогнать меня, чтобы я не подумала, что она невежлива со мной. Но это трудно сделать, потому что я хочу, чтобы она шла впереди. Я даже не представляю, где здесь мой кабинет.