Леди-кошка

Их команда одержала победу, но проигравшая сторона ничуть не расстроилась. Все побежали купаться, а потом, собравшись на берегу, пили холодный свежевыжатый сок и оживленно болтали.

Компания у кафе по-прежнему смеялась. Мама стояла у парапета. По небу летела чайка.

Жизнь была прекрасна, а Москва, сырая, серая, скучная Москва осталась где-то далеко-далеко и казалась ужасающе нереальной.

«Надо бы задержаться здесь подольше», – думала девушка.

Дэн сбегал за мороженым – вернее, за манговым сорбетом – мороженое в такую жару показалось бы слишком тяжелым и чересчур сладким. Стас принес ей смешной воздушный шарик в виде глазастого сердечка. Оба парня явно претендовали на Алисино внимание, а она и не собиралась выбирать. Слишком уж приятным было то, что происходит сейчас. Улыбки и остроумные шутки новых друзей, вкус сорбета, ленивое колыхание моря у самых босых ног.

В небе летела чайка. Компания у кафе смеялась. Мама стояла у парапета.

– Вы где учитесь? Вместе? – спросила Алиса, обращаясь сразу к обоим парням.

Они переглянулись.

– Не надо об учебе! – Стас чуть заметно нахмурился.

– Занятия – такая скукота! – поддержал его Дэн. – И вообще мы на отдыхе, а отдых – это святое!

Кажется, Алиса и сама думала нечто подобное.

– Алиска, ты отличная девчонка. Здорово, что мы встретились.

Нет, сорбет все-таки слишком сладкий. И солнце какое-то… навязчивое. Все жарит и жарит. Кажется, ни на пядь не сдвинулось с зенита.

Мама стоит у парапета. В небе летит чайка. Компания у кафе смеется.

Алиса сжала виски ладонями и крепко-накрепко зажмурилась.

– Эй, ты что? Тебе голову напекло?

– У нее солнечный удар! Тащите зонтик!

На голову опустилась чья-то шляпа.

Девушка глухо застонала. Эта картинка – обманка. Вот сейчас…

Она медленно открыла глаза. Серое море, серое небо, белая чайка. Черно-белые, обезличенные фотошопом лица. И сама Алиса – единственное цветное пятно на этой унылой градиентно-серой картине. Сидит посреди черно-белого пляжа в любимом полосатом свитере и домашних джинсах, порванных под коленкой.

Неужели этот унылый мир только что казался ей живым и полным красок? Неужели ради него она отвлеклась от поисков Олега?!

Олег! Он же в опасности!

Алиса вскочила, опрокинув шезлонг.

Черно-белые люди пытались ее остановить – что-то говорили, протягивали руки. Девушка не стала их слушать – и так потеряно слишком много времени. Нужно спешить.

Когда перед ней появился знакомый липкий туман, Алиса поморщилась: входить в него не хотелось до ужаса. Прикасаться к нему было так же противно, как к чему-то омерзительно грязному, а уж думать о том, что эта дрянь проникает внутрь тебя, забивается в легкие, отравляет кровь, – и вовсе страшно. Но делать нечего. Олег где-то там, в этом, к сожалению, не оставалось сомнений.

Девушка изо всех сил зажмурилась и, втянув в себя как можно больше воздуха, чтобы не вдыхать по возможности дольше, сделала первый шаг…

* * *

– Вот и ты.

Из тумана вышел отец и остановился, тяжело переводя дыхание. Он немного постарел за те годы, что они провели далеко друг от друга, и все же не узнать его было невозможно. Лицо осунувшееся, усталое, глаза оплела сеть густых морщин, уголки рта бессильно опустились, образуя грустный смайлик.

– Папа?.. – Олег не понимал, что с ним происходит. Должно быть, это место вымораживает все внутри, иначе почему он стоит просто так, не бросаясь на шею отцу, которого так долго не видел. – Папа, где ты был?

Тот устало махнул рукой.

– Долго объяснять, Олежик.

Олежик… так отец называл его, когда Олег был совсем маленьким. И необидно дразнил Олежик-олешек. Он так и видел себя: тонконогим олененком.

Парень встряхнул головой: как он может думать о какой-то ерунде, когда отец рядом. Вот он – живой, как Олег всегда и чувствовал. Теперь, когда отец вернулся, все уладится. Папа обязательно что-нибудь придумает, на то он и изобретатель!

Отец тем временем шагнул к нему навстречу, прижал к себе, потом чуть отстранил, оглядывая.

– Да ты совсем большой вырос…

От этого прикосновения, от ласковых слов отца в душе Олега словно прорвало плотину, а на глазах, впервые за долгие годы, показались слезы.

– Пап, Алиса говорила, что видела тебя, но я не очень ей верил… То есть верил, но… – Олег сбился.