Реквием

— Хорошо, хорошо, прости. — Я пошла на попятный.

Мать, казалось, расслабилась.

— А теперь, если не возражаете, я пойду.

Она двинулась в обход Джареда, и черты того исказились.

— Я пытаюсь спасти жизнь Нины, а вы боитесь опоздать на вечеринку?

Синтия печально взглянула на меня:

— Конечно, мать обязана защищать свое чадо. Но иногда мы должны позволять детям спасаться самостоятельно.

Слова Синтии возмутили меня. У нас никогда не было теплых отношений, но время от времени она все же проявляла материнские чувства, и никогда — жестокость. Однако теперь я будто осиротела.

Мать быстро прошла к машине, которая уже ждала ее, и села внутрь. Роберт захлопнул дверцу.

Джаред притянул меня к себе, и я прижалась щекой к его груди.

— Представить не могу, каково тебе сейчас, — прошептал он. — Но запомни две вещи: во–первых, Синтия чувствует свою беспомощность — правда, ведет себя не лучшим образом; а во–вторых, я люблю тебя даже больше, чем прежде. Если из–за нее ты кажешься себе нежеланной… знай, я живу каждым твоим вздохом.

Я лишь кивнула, даже не могла поблагодарить за теплые слова, оказавшиеся как нельзя кстати.

Мы дошли до величественной лестницы, я рухнула на первую ступеньку.

— Я не хочу… не могу больше думать о ней.

Джаред коротко кивнул:

— Тогда давай подумаем о ее словах.

— Что я женщина из адского пророчества? — хмыкнула я. — За последние сутки я услышала много абсурдных вещей, но история Синтии превосходит их все.

— А вдруг это правда? — мрачно спросил Джаред. — Не похоже, что у Синтии богатое воображение. Зачем ей лгать?

Я повернула голову и изумленно уставилась на любимого.

— Джаред? Не могу поверить, что ты повелся на эту чушь! Мой отец не хотел детей? Это же бред! Джек был лучшим отцом на свете. Ты сам это сказал… он меня боготворил.

— Синтия не говорила, что он не любил детей. Насколько я понял, он хотел что–то предотвратить. Нам нужно покопаться в твоей родословной.

— Напрасная затея, — закатила я глаза. — Одно обсуждение этого — пустая трата времени.

— Что ты знаешь о своей семье?

— А что ты знаешь о своей семье? — парировала я.

Джаред наморщил лоб.

— Мой дядя живет в Южной Дакоте. Бабушек и дедушек нет в живых, ты знаешь.

— Моих тоже. Джаред, у родителей не было ни братьев, ни сестер. Мне некого спрашивать.

— Значит, начнем с родителей Джека. — Джаред встал. — Где Синтия хранит всякое старье?

— Какое старье?

— Семейные альбомы, вырезки из газет… рисунок генеалогического древа?

— Ничего такого не припомню, — пожала я плечами.

Джаред вздохнул:

— В офисе Джека висит фамильный герб. Вряд ли семья была ему безразлична.

Я взялась за подбородок и задумалась. В памяти всплыли слова Синтии. Истории матери и Ким странным образом переплелись — из–за пророчества и хранящей его книги. Жизнь вдруг стала еще безумнее, чем когда в моей квартире объявился демон. Я схожу с ума.

— Кабинет отца… — проговорила я.

— Что–то придумала? — Джаред поднял меня на ноги.

Мои глаза округлились.

— В прошлом году, когда я искала в кабинете Джека папку «Порт Провиденс», один шкафчик был заперт. Я так и не нашла к нему ключей. Наткнулась на папку и совсем об этом забыла.

Мы с Джаредом быстро поднялись по лестнице. Я попробовала ящики, пока не нашла нужный.

— Вот он, — сказала я. — Ключи из стола не подойдут. Уже пыталась.

Джаред осмотрелся, а потом дернул ящик на себя. Щелчок, и тот без труда (для Джареда, конечно) выдвинулся.

— Что ж, можно и так, — усмехнулась я.

Джаред провел пальцем по бумагам:

— Начинай снизу, встретимся на середине.

Я принялась за дело. Нашла старые фотографии, зарубежные банковские счета, но ни слова о семье. Накатило раздражение, испытанное в прошлый раз, когда я перевернула весь кабинет и ничего не нашла. Не успела я проверить свой ящик, как Джаред покончил уже с тремя. На четвертом замер. Поднес бумагу к лицу, а потом перевел взгляд на стену.

— Что такое? — спросила я.

Он промолчал, и я заметила рисунок фамильного герба, похожий на тот, что висел поодаль.

— Фамилия Франк говорит тебе о чем–нибудь? — спросил Джаред.