Мое ходячее несчастье

Мы с Шепом помогли девушкам снять пальто, Эбби и я направились на кухню, Мерик и Шепли держались позади нас. Взяв себе пива, мы стали слушать, как Джей Грувер и Брэд Пирс обсуждают мой последний бой. Лекси теребила рубашку Брэда, явно утомленная мужскими разговорами.

— Старик, у тебя на руке имя твоей девушки? Это как же тебе надо было врезаться! — изумился Брэд.

Я повернул запястье, показывая татуировку.

— Я от нее без ума, — сказал я, взглянув на Эбби.

— Ты же ее почти не знаешь! — фыркнула Лекси.

— Еще как знаю!

Боковым зрением я увидел, что Шепли потащил Америку к лестнице. Я взял Эбби за руку, и мы тоже туда направились. К моему сожалению, Брэд и Лекси увязались за нами. Мы стали цугом спускаться в полуподвал. С каждым нашим шагом музыка била по ушам все сильнее.

Как только мы оказались внизу, диджей включил медленную песню. Недолго думая, я потянул Эбби на бетонный танцпол, вокруг которого громоздилась мебель, временно отодвинутая с середины зала.

Голова Голубки удобно расположилась у изгиба моей шеи — как тут и была.

— Хорошо, что раньше я никогда не ходил на такие вечеринки, — сказал я ей на ухо. — Что бы я стал тут без тебя делать?

Эбби прижалась щекой к моей груди. Ее пальцы стиснули мне плечи.

— В этом платье ты имеешь большой успех, — проговорил я. — И это, пожалуй, даже клево — быть с девушкой, которую все хотят.

Голубка отслонилась и выразительно закатила глаза:

— Они меня не хотят. Просто им любопытно, чем я тебя так зацепила. В любом случае мне жаль того, кто думает, будто у него есть шанс. Потому что я влюблена в тебя — по уши и безнадежно.

— Знаешь, чем ты меня зацепила? — спросил я, подумав: «Неужели до сих пор не ясно?» — Я не чувствовал, как бессмысленно живу, пока ты мне не встретилась. И что такое одиночество, я тоже не понимал, пока не оказался в своей постели без тебя. Ты — все, чем я дорожу. Именно тебя я все это время ждал.

Эбби потянулась к моему лицу и взяла его в ладони, а я обхватил ее руками и оторвал от пола. Наши губы соприкоснулись. Поцелуем я постарался досказать Голубке то, чего не получалось выразить словами.

После нескольких песен и довольно забавной стычки между Америкой и Лекси я решил подняться наверх:

— Пойдем, Голубка, мне надо покурить.

Эбби пошла за мной, я прихватил ее пальто, и мы направились на балкон. Едва мы оказались там, я замер. Голубка тоже. Перед нами стоял Паркер, лапающий какую-то наштукатуренную девицу. Эти двое при виде нас остолбенели, как и мы.

Первым пошевелился Хейс: он вытащил руку из-под юбки своей подружки.

— Эбби, — с усилием выдохнул он.

— Привет, Паркер, — ответила Голубка, подавляя смешок.

— Э-э-э… как дела?

Она вежливо улыбнулась:

— Прекрасно. А у тебя?

— Э-э-э… — Он посмотрел на свою пассию. — Эбби, это Эмбер. Эмбер, это Эбби…

— Та самая Эбби? — удивилась девица.

Смущенный Паркер быстро кивнул. Эмбер пожала Голубке руку, скроив гадливую мину. Потом враждебно уставилась на меня:

— Рада познакомиться… как принято говорить.

— Эмбер! — одернул ее Паркер, хватая за руку.

Я, хохотнув, открыл для них дверь, и они ушли с балкона.

— Да… неловко получилось, — сказала Эбби, качая головой и зябко обхватывая себя руками.

Она заглянула через перила: внизу, несмотря на зимний ветер, отважно гуляло несколько парочек.

— По крайней мере, Паркер перестал выпрыгивать из штанов, пытаясь заполучить тебя, — улыбнулся я.

— Мне кажется, он хочет не столько меня вернуть, сколько добиться, чтобы мы с тобой не были вместе.

— Как-то раз Хейс забрал девушку из моей квартиры и подвез ее домой. Это был один-единственный случай, а ведет он себя так, будто героически похищал из моих когтей каждую первокурсницу, которую я трахал.

Эбби недовольно на меня покосилась:

— Я никогда тебе не говорила, что терпеть не могу это слово?

— Извини, — сказал я, притягивая ее к себе. Я зажег сигарету и, затянувшись, посмотрел на свое запястье, на котором сплетались воедино семь изящных, но четких черных букв: «Голубка». — Как странно… Эта надпись — не просто моя любимая новая татуировка. Когда я смотрю на нее, становится спокойнее.

— Действительно, странно, — ответила Эбби.