Цвет боли: бархат

– Чем вас привлекает Андреас Флинт, а вы его?

– М-м-м… – протянула Лили, сладко прищурив глаза. – Андреас любит неприличный секс.

– А какой еще бывает?

– Бывает? – удивилась женщина. – Скучный… в миссионерской позиции… ванильный… Разве вы не знаете?

Линн подумала, что того, что благодаря Ларсу знает она, хватило бы на многотомное издание, но сообщать об этом Лили не стала.

– А что в понимании господина Флинта неприличный?

– Вы будете краснеть…

– Ничего, это не страшно, рассказывайте.

Блондинка потянулась к пульту, каждое ее движение было исполнено просто кошачьей грацией. Линн молча наблюдала.

– Я вам лучше покажу, – наманикюренный ноготок нажал на кнопку. Хозяйка буквально впилась в экран, явно предвкушая удовольствие от просмотра, язык при этом облизал верхнюю губу так, что даже Линн поймала себе на желании впиться в эту губу зубами.

Умеет красотка заводить мужчин. Линн незаметно вздохнула, радуясь, что отправилась к Лили одна.

А на экране уже разворачивалось действо, в котором не было ничего необычного. Казалось, муж пришел с работы и его встречает верная супруга. Только роль супруги Андреаса Флинта играла Лили.

Если честно, Линн вовсе не хотелось смотреть, как будет принимать любовника Лили. Та заметила, усмехнулась:

– На мой век хватит женщин, чьи мужья имеют круглые счета в банках, а они сами забыли, что их тела не заканчиваются в районе талии. Если таковая вообще имеется в наличии. Оглянитесь вокруг, сколько женщин уверены, что мужчина рядом – это коллега по семейной жизни. Их мужья одиноки дома вовсе не потому, что женщина слишком активна в своей профессии или в обществе, что занята своей карьерой или даже детьми. Множество мужчин страшно одиноки даже при внимательных женах, готовых взять все домашние обязанности на себя, воспитывать детей, следить за домом и даже приносить тапочки в зубах по первому требованию. Никогда не задавались вопросом почему?

Опля! Перед Линн сидела философ в юбке, вернее, без.

Линн старательно прятала свое удивление и даже некоторое смущение. Похоже, эта девица способна многому научить ее саму…

– Ну, и почему?

Лили откинулась на спинку кресла и уложила ноги на пуфике удобней.

– Даже при самой заботливой жене муж может быть одинок и способен искать утешение у таких, как я. Вернее, я вам уже говорила, что единственная в своем роде, но мужчины ошибочно могут принимать за меня кого-то похожего. Внешне похожего, – уточнила она.

– Чем вы отличаетесь от других?

Вместо ответа на вопрос Лили вдруг резко повернулась к Линн всем телом, даже ноги перенесла на кресло, поджав их под себя.

– Что нужно мужчине? Любому. У них до черта фантазий в башках. Сексуальных фантазий, даже если себе в этом не признаются. Абсолютному большинству удается эти фантазии гасить, давить, загонять глубоко-глубоко, и вовсе не из-за правил приличия. Сейчас модно быть особенным, позволять себе распускаться, надевать женскую одежду, не побрив усы, делать маникюр при пудовых кулаках и носить каблуки… Что угодно, хоть зоофилией занимайся, если, конечно, ваш мастиф или дог не против.

– Тогда почему вы говорите о несвободе?

– В обществе свобода, а дома?

Линн усмехнулась:

– Почему вы уверены, что у многих дома нет свободы?

Интересно, что сказала бы эта красотка, увидев комнату боли?

Но Лили рассмеялась:

– Многие свободой называют наручники, пристегнутые к кровати, флоггеры и плаги. Кажется, если уж вот так… то секс атомный… Кстати, вы не смутились при упоминании флоггеров и плагов. Значит, с таким знакомы. Нравится?

Ой-ой… Линн поняла, что еще не видела настоящую Лили. И эта настоящая совсем не похожа на мурлычущую кошечку, скорее это змея, к тому же сознающая свою силу.

– Вижу, что нравится… Неудивительно, я знаю вашего мужа.

– Вы знакомы с Ларсом?

Если это так…

Додумать, что именно «так», не успела. Лили усмехнулась:

– С вашим супругом, видимо? Нет, но видела вас вместе, этого достаточно. Он всегда доминирует? Простите назойливость, но вы мне симпатичны, и я могу кое-чему научить.

– Думаю, всему, что нужно, я научусь сама.

– Обиделись? Зря. Вы нигде не научитесь тому, что я вам покажу. Вернемся к нашим баранам, вернее, мужчинам…