Цвет боли: бархат

Она встала и теперь говорила, размахивая пультом, вернее, жесты были по-прежнему изящными, но уже не мягкими и плавными, а довольно резкими.

– Почему-то считается, что мужчине необходимо дать то, чего у него нет дома. Если дома он подкаблучник, нужно позволить хлестать себя плетью и стонать при этом, если он сексуально неудовлетворен, довести до оргазма пару раз за встречу, а то и больше. Если устал от своей власти – надеть на него ошейник и заставить лизать сапоги.

– А что, не так?

– Это рассуждения обычной проститутки, даже очень дорогой. Но не мои.

– Чем отличаются от них ваши рассуждения?

– Нужно понять, чего же в действительности хочет мужчина, не его глупые вымыслы и картинки в мозгу, навязанные просмотром порножурналов или порнофильмов, а то, что ему и впрямь нужно. Мужчины просто вбили себе в башку, что обожают минет, потому что так положено, а в жизни большинство из них до смерти боится отдавать своего дружка в зубы даже опытной шлюхе. А если у нее вдруг перекосит челюстной сустав и щелкнут зубы? А если у нее кариес или начинается стоматит? Скольких она облизала до него? Думаете, это пустые страхи?

– Нет, не думаю и не знаю, о чем думают мужчины, позволяя шлюхам делать минет.

– Конечно, не знаете! Я тоже не знаю, но слышала от… от подруг, что драгоценные члены частенько дрожат не от возбуждения, а от обыкновенного страха.

Линн надоело выслушивать откровения проститутки, даже высокооплачиваемой, она предложила:

– Может, стоит вернуться к Андреасу Флинту?

– Дался вам этот Андреас.

– Но я ради беседы о нем сюда пришла. – Пора ставить точки над «i», внимать ее поучениям на тему общения с мужчинами у Линн не было ни времени, ни желания.

– Хорошо, – вздохнула Лили. – Посмотрите вот это, все вопросы отпадут.

Линн надоело и видео, но Лили отрицательно покачала головой, когда Линн попыталась отказаться:

– Нет, смотрите.

Уже через минуту Линн буквально прилипла к экрану, широко раскрыв глаза. Было от чего, на видео Лили занималась любовью с… Аникой Флинт! Классический лесбийский набор – ласки груди, возбуждение друг дружки, ласки искусственных членов самых разных размеров, шуточки по поводу предпочтений…

– Кто все это снимал? – наконец очнулась Линн, поняв, насколько глупо выглядела всего несколько секунд назад.

Лили, которая с интересом наблюдала за ней, усмехнулась:

– Андреас Флинт.

Она кивнула на остановленное видео:

– Не желаете досмотреть?

– Нет.

– А зря. Ну, хорошо, я отдам вам это с собой. – Лили ловко вытащила флешку и протянула Линн.

Та снова помотала головой:

– Нет, мне не нужно это видео.

– Если не понадобится, вернете. Хотя мне оно тоже не нужно, это для Флинта, его заводят только такие штучки. Я же вам говорила, что у каждого мужчины свои тараканы в голове, и редко находится женщина, которая умеет их разглядеть. Аника была такой, она готова держать Андреаса, этого бездельника, только потому, что он сквозь пальцы смотрел на подобные штучки.

– Но почему бы не развестись с ним и не заниматься этими штучками безо всякой необходимости платить за бездельника?

– Не хотите? – Лили налила в бокал вино, которое так и стояло открытым. Получив отрицательный ответ Линн, плеснула во второй бокал себе и забралась в кресло с ногами. – У Аники с Андреасом были свои секреты, она как-то от него зависела, думаю, какая-то информация, которую он вам никогда не выдаст. Секрет умер с самой Аникой, но Андреас ее не убивал, смысла нет. Он понимает, что быстро просадит деньги, которые достанутся после смерти жены, и потом придется жить за собственные, а это неудобно.

– Он много получил?

– Нет, основное дочери. Но и Петре невыгодно, без Аники клиники ничто. Меня это не волнует, просто жаль таких партнеров.

Линн, мысленно удивившись осведомленности проститутки по поводу клиник, поинтересовалась другим, она вдруг поняла, что одна из первых фраз Лили вовсе не была оговоркой:

– Вы были партнершей обоих?

– Да, я бисексуалка, кстати, как большинство людей на этой планете, просто они не отдают себе в этом отчет. Я же говорю: посмотрите видео до конца.

Женщина отпила еще глоток, села, устроив стройные ножки на столик у дивана, и усмехнулась: