Записки prostitutki Ket

— Девки, а давайте выпьем за то, что вот, представляете, соберемся мы через год, и все замужем, с животиками…

Я говорю:

— Лиз, не в этой жизни.

И Любка:

— А черт знает, девки. Жизнь — такие качели, не угадаешь вообще, как и куда…

* * *

Люба осталась сиротой в семнадцать.

Родители ушли внезапно, оставив Любке малюсенькую квартирку, без ремонта, на окраине.

Люба только успела закончить первый курс. В квартире плотно поселились странные друзья — у кого там есть мозги в семнадцать лет?

Знакомые и малознакомые заходили в гости, гуляли, оставались, уходили.

Потом как-то, почти сама собой, у Любы появилась Нинка.

Она была б ничем не примечательной, но… к своим девятнадцати — шесть лет работы на панели.

И как-то вечером, когда Любка была совсем без денег, Нинка впервые подогнала ей клиента. Он хотел двоих.

Так продолжалось больше года. Ночная жизнь не располагает к учебе, в институте пришлось взять академ. Зато вдруг стали появляться деньги.

Потом как-то удачно подвернулось место — в гостинице. Телочек собрали в смены, ночь через две. График, пропускать нельзя. Работа.

Понятно — часть охране, она и крышевала.

Нинка к тому времени как-то потерялась.

Жизнь заиграла. Деньги, такси, шмотки, шпильки, маникюр.

Любке было девятнадцать.

Любка была — звезда.

А потом она в первый раз влюбилась.

Максим был хорош собой, плечист, перебивался случайными деньгами, красил волосы по-модному и тоже, похоже, Любку любил.

К тому моменту, когда они стали жить вместе, он знал, что ночь через две она работает официанткой.

Потом как-то, то ли по пьяни, а то ли потому, что тяжело нести груз из неправд, Люба ему все рассказала.

Черт его знает, чего она ждала. Он должен был что-то сделать.

А он схавал.

То ли был молод и глуп, а то ли просто слишком ленив. Он не сказал: «Бросай, я заработаю». Он ничего такого не сказал. Перебесился, да и все.

И все осталось как есть.

* * *

Люба курит вторую подряд:

— Ну, он дома сидел. Готовил там, стирал… А еще так было — он меня вечером всегда на автобус провожал, когда я на работу ехала.

И замолчала. Подумала, потом:

— Ну так… жили… Любила я его, девки, пи*дец как любила. Я тогда совсем работать не могла — крышу сносило, что сплю не с ним. А деньги только я и приносила. На что б мы жили, если б я ушла?

У меня было такое, что он меня проводит, я на работу приезжаю, сразу к охране, штраф как за невыход заплачу, и бегом — на такси, домой, к нему.

Посидели, молча выпили. И Любка:

— Ну, и потом я от него забеременела. Случайно, расслабилась совсем. От любви часто такие дети.

Я к нему — что делать? Он бы сказал что-то, поддержал, я бы оставила. А он все на меня переложил: «Смотри сама, это тебе решать…»

Я сделала аборт.

Период был такой, безденежный, с клиентами туго, я за аборт буквально последнее отдала.

Он меня из больницы забрал, а дома жрать нечего.

Я полежала, подумала и поехала на работу. У меня кровотечение еще было, тампон поставила — кто там заметит.

А он меня на остановку провожает — авось я утром деньги привезу…

Привезла.

* * *

Довспоминалась, сидит, ревет.

И все так по-бабски, по-глупому, страшно.

Покурили, выпили, она продолжает:

— Мы с ним так три года прожили.

Было, что я уже так не могла, что-то с такой жизнью надо было делать. Он на работу вроде устроился, первую неделю только нормально проработал, а потом началось.

Раз приезжаю утром, а он спит. Я его бужу — почему на работу не поехал?

И он мне: «Денег нет на дорогу».

А деньги прямо на столе лежат. Так он хотел.

А потом как-то приезжаю утром со смены, на работе — две недели ни одного клиента, мы дома на хлебе и воде, у меня в сумочке последняя бумажка, мелочь какая-то, и больше ничего нет, и смена только через два дня — а будет там что-то?

И я захожу домой, а он спит. На работу не пошел. Сказал — не то, надоело.

И я как стояла, вот так возле двери и села. И реву.

На что надеяться?

В этот момент я его разлюбила. Домой шла — любила, пи*дец.

А как пришла, так вот там, на полу в коридоре, и поняла — все.

И мы разошлись.

Я его встретила совсем недавно, он мне сказал: «Вот если б ты тогда не сделала аборт, у нас бы все было по-другому…»