Обманутые иллюзии

– Что ж, мне очень.. – Люк хотел сказать «жаль», но ему очень не хотелось это говорить.

– Но я не имею в виду саму технику этого дела, если можно так выразиться. Романтика ушла. Он больше не поворачивается ко мне ночью, не берет за руку, не смотрит на меня своим нежным взглядом.

Слеза вновь потекла по ее щеке.

– Он сейчас в смятении. Лили. И в этом все дело. Вся эта гонка с телепередачами, писанием книг, турне по Европе. Да еще и «дела». Макс всегда слишком много брал на себя по части планирования и исполнения, – Люк не стал упоминать последнее «дело», когда он обнаружил Макса стоящим как будто в трансе перед открытым сейфом. Потребовалось почти пять минут, чтобы он пришел в себя и вспомнил, кто он такой и что здесь делает.

– Знаешь, что я думаю, – сказал Люк, взяв свежую кружевную салфетку и смахнув ею слезы с лица Лили. – Я думаю, что ты так же измоталась, как и Макс. – Тут и Роксанино окончание учебы, и подготовка к летнему турне. А я – стой! – Он схватил ее за руку и повернул ее ладонью кверху. – Я вижу долгое путешествие по морю, – продолжал он, пока Лили шмыгала носом. – Лунные ночи, соленые бризы. Романы, – он подмигнул ей. – И потрясающий секс.

– Ты ведь не гадаешь по руке.

– Ты же меня учила, – он поцеловал ее ладонь, затем их пальцы сплелись. – Ты самая прекрасная женщина из всех, которых я когда-либо знал, и Макс любит тебя – почти так же, как я. Эй, только, пожалуйста, не раскисай опять, ладно!

– Ладно, – она сердито смахнула слезы. – Ладно.

– Я хочу, чтобы ты верила мне, когда я говорю, что все будет нормально. Уедем ненадолго, отдохнем, шампанского попьем на корме.

– Может быть, ему просто надо отдохнуть, – она в последний раз пожала плечами и вздохнула.

– Я ведь не собиралась плакаться тебе в жилетку, Люк, правда, не собиралась. Но я ужасно рада, что застала тебя дома.

– И я рад. А плакаться можешь, когда захочешь.

– Пойду я, – утирая слезы с ресниц, она распрямилась. – Так ты точно не хочешь, чтобы я помогла тебе собраться?

– Уже все собрано. Я так же жажду уехать завтра утром, как и ты.

– Я-то мечтаю, – успокоившись, она взяла стакан с лимонадом и сделала глоток, чтобы промочить пересохшее горло. – Правда, еще ни одной вещи не уложила. Роксана так аккуратненько все сложила и всего в два чемодана. Не представляю себе, как у нее это получается.

– Этот ребенок страдает манией организованности с восьмилетнего возраста.

– Х-м-м, – она сделала еще один глоток и посмотрела на Люка. – Но ей уже не восемь. Тебе еще предстоит увидеть вечернее платье, которое она купила для капитанского приема.

Люк лишь пожал плечами и откинулся.

– А как насчет тебя? Есть ли в этих вот мешках какие-нибудь пикантные наряды?

– Есть кое-что.

Зная, насколько Лили любит демонстрировать свои покупки. Люк подыграл ей.

– Покажешь?

– Может быть, – она захлопала еще влажными ресницами и опять поставила стакан на место. Ее взгляд скользнул по письму, которое лежал у него на столе, она снова посмотрела на него и оцепенела.

– Кобб, – голос ее задрожал. – Ты что, пишешь ему письма?

– Нет, не пишу, – мысленно проклиная себя. Люк скомкал письмо и засунул его в карман. – Это ерунда, все нормально.

– Не надо мне врать, – в ее голосе внезапно появились металлические нотки. – И никогда мне больше не ври.

– Я не вру. Я сказал, что не пишу ему.

– А что же тогда в конверте? Его застывшее лицо побледнело.

– К тебе это не имеет отношения. Она промолчала, но на ее заплаканном лице играли самые разные чувства.

– Ко мне имеет отношение все, что связано с тобой, – спокойно произнесла она, вставая с кресла. – А вернее, мне так казалось. Я, пожалуй, пойду.

– Не уходи, – он не мог удержаться, чтобы не выругаться, и взял ее за руку. – Черт возьми. Лили, не смотри на меня так. Только я знаю, как вести это дело. Оставь это мне.

– Разумеется. – Она, как и многие женщины, умела, оставаясь приятной во всех отношениях, разбить мужчину в пух и прах. – Придешь к нам домой к восьми. Нам не хочется опаздывать на самолет.

– Да пошло оно все к чертям. Плачу я ему, понятно?! Посылаю ему иногда деньги, и он оставляет меня в покое, – взгляд его был убийственно суровыми – Он всех нас оставляет в покое.

Кивнув, Лили села вновь.

– Он тебя шантажирует?

– Мягко говоря. Можно сказать, безобидно говоря, – разозлившись на самого себя. Люк подошел к окну. – Я могу позволить себе быть мягким и вежливым.