– Все у тебя нормально, – он целовал ее волосы, виски и ждал.
– Мне кажется, Макс меня разлюбил.
– Что? – ему надо бы сочувствовать, успокаивать, поддерживать. Но вместо всего этого Люк отпрянул и рассмеялся.
– Что за чепуха! О, черт! Лили, ну не плачь! – прошептал он, когда она беспомощно разрыдалась.
Единственным, перед чем он не мог устоять, были слезы женщины.
– Прости, что я засмеялся. Зачем ты говоришь такие дикие вещи?
– Он, он… – она ничего больше не могла произнести и лишь всхлипывала у него на плече.
Поменяй тактику, приказал себе Люк, и погладил ее по спине.
– Ладно, ладно, милая, не волнуйся. Сейчас пойду и побью его за тебя.
Она рассмеялась сквозь слезы. Она не стеснялась ни смеха, ни слез. Она научилась никого не стесняться, когда ей хорошо.
– Ты знаешь, я так люблю его. Он лучшее, что есть у меня за всю мою жизнь. Ты ведь даже не представляешь, как было раньше.
– Нет, – успокоившись, он прижался щекой к ее волосам, – не представляю.
– Мы были такие бедные. И все равно жили неплохо, потому что мама моя была чудесным человеком. Даже после того, как папа умер, она все в доме держала в своих руках. Она никогда не забывала о маленьких радостях для нас, о кино, мороженом. Тогда я еще не знала, что она иногда брала деньги с мужчин. Но она не была шлюхой, – Лили подняла заплаканное лицо. – Просто она таким способом кормила своих детей.
– Тогда ты вправе гордиться ею. Ни у одной матери, подумала она, никогда не было более умного сына.
– Я вышла замуж совсем рано. Об этом знает Макс и больше никто.
– И больше никто не будет знать, если ты именно этого хочешь.
– Это была ошибка, ужасная ошибка. Мне было всего семнадцать, а он был такой красивый, – она еще раз слегка улыбнулась, понимая, как глупо все это звучит. – Я забеременела, и мы поженились. Ему не нравилось быть бедным, не нравилось иметь жену, которую тошнит по утрам. Вот он и стал меня колотить.
Она почувствовала, как Люк напрягся, ей стало немного стыдно, но она продолжила рассказ.
– Он продолжал меня бить, и я в один прекрасный день сказала, что ухожу. Мама растила меня не для того, чтобы быть боксерской грушей. А он назвал маму шлюхой, а заодно и меня. Он тогда меня так избил, что я потеряла ребенка, – она содрогнулась от воспоминаний. – Внутри у меня все было так покорежено, что мне сказали, что детей у меня больше не будет.
– Я очень жалею тебя. И ничем не могу помочь, – добавил Люк про себя. Абсолютно ничем.
– Я рассказываю тебе все это, чтобы ты знал, откуда я пришла. Примерно тогда же умерла мама. Я знала, скольких трудов ей стоило обеспечивать меня хорошими вещами, и это знание, по-моему, помогло мне стать сильной. И когда он стал подъезжать ко мне с извинениями и обещать, что никогда больше не поднимет на меня руку, я все равно ушла от него и пошла работать на карнавал. Предсказывала судьбу, сидя в будке, занималась мелким мошенничеством. Там и познакомилась с Максом.
– Он уже тогда был настоящим волшебством. Он со своей маленькой Роксаной. Мне казалось, я с ходу влюбилась в них обоих по уши. Он потерял жену, а вместе с ней и частичку себя. А мне хотелось быть с ним, и я сделала то, сделает всякая умная женщина – соблазнила его.
Люк прижал ее к себе.
– Я уверен, он отбивался от тебя, как зверь, разве нет? Эти слова рассмешили ее, и она вздохнула.
– Он мог бы взять то, что я ему дала, и на этом все закончить. Но он так не сделал. Он взял меня под свое крыло. Относился ко мне как к женщине. Он показал мне, как все должно быть между мужчиной и женщиной. Он сделал меня членом семьи. Но самое главное – в том, что он меня любил, и любил только за то, что я есть на свете. Понимаешь, что я имею в виду.
– Понимаю. Но не думаю. Лили, что это были безответные чувства. Мне кажется ты отдавала ему столько, сколько получала взамен.
– Я всегда стремилась к этому. Люк. Я люблю его вот уже двадцать лет. И мне кажется, я не выдержу, если потеряю его.
– Почему ты вообще об этом думаешь? Он от тебя без ума. Кстати, это одна из тех вещей, которые помогают мне в жизни; я имею в виду то, как оба вы относитесь друг к другу.
– Он отдаляется, – она глубоко вздохнула два раза, чтобы поправить голос. – Нет, он, как и раньше, мил ко мне, когда вспоминает, что я где-то тут, поблизости. Макс никогда не обидел бы ни меня, ни кого бы то ни было преднамеренно. Но он часами сидит в одиночестве, листает книжки, блокноты, журналы. И все ведь этот проклятый камень, – она шмыгнула носом. – Да если бы вообще была на свете такая штука! А то ведь он настолько одержим ею, что почти ничем другим не занимается. И еще он стал забывчивым, – она закусила губу и заложила руки. – Забывает разные мелочи, вроде назначенных встреч и обедов. На прошлой неделе мы чуть не опоздали на представление из-за того, что он напрочь забыл о нем. Я знаю, он волнуется, потому что не может показывать некоторые фокусы и это отражается на его… – она прервала фразу, пытаясь выразиться поизящней. – Я хочу сказать, что Макс всегда был сильным в сексуальном плане. Но в последнее время мы с ним почти не… ну, ты понимаешь.