Отрок (XXI-XII)

"Изобрел" Мишка тачку… Плотники соорудили желоб для колеса, накидали полную тачку земли, и самый здоровый из них бодро покатил тачку по желобу к верхушке острова. Все бы хорошо, но на полпути "тачечник-испытатель" подскользнулся, упал физиономией в желоб, а предоставленная сама себе тачка, поехала вниз и еще добавила испытателю по макушке…

Не беспокоя мучающегося с лесопилкой Сучка, Мишка изложил Гвоздю идею деревянной "железной" дороги, по которой будут ходить вагонетки, доставляя из центра острова грунт для крепостных валов. Гвоздь идеей проникся. Кузьма выточил на токарном станке колеса, плотники уложили на землю шпалы, а на них тесаные бревнышки вместо рельсов. Двое артельщиков, играючи, вкатили вагонетку на вершину острова, загрузили ее землей и поехали вниз. Сначала вагонетку подталкивали, потом она пошла под уклон сама, потом скорость увеличилась и один из плотников заскочил на вагонетку и с лихим посвистом помчался вниз. Второй вскочить не успел и сильно огорчился, но грусть его длилось недолго потому, что про тормоза Мишка забыл. Лихой наездник залег в лазарет (хорошо, хоть жив остался), а Сучку про это даже побоялись сразу рассказывать.

После такой серии фатальных катастроф, о других своих проектах Мишка поостерегся даже заикаться. Стало очевидно: любое нововведение надо, не форсируя события, доводить до ума, и только после того, как оно перестанет преподносить сюрпризы, браться за что-то следующее. Пока что, нормально заработала только тачка, да и с той еще предстояло повозиться, подбирая, методом научного тыка, оптимальные размеры, углы наклона бортов, диаметр колеса, и методики применения для тех или иных нужд.

Кроме доведения до ума самой конструкции, требовалось еще и попутно обучать кадры, иначе любое нововведение оставалось "вещью в себе", простаивая без применения или существенно недобирая эффективности. С подобной управленческой проблемой Мишка ТАМ на практике не сталкивался, хотя и знал теоретически о трудностях внедрения инноваций, но что, казалось бы, может быть проще тачки? Ан нет, правило оказалось одинаковым для внедрения любого новшества, даже такого, на первый взгляд, простецкого. Все, как всегда и везде - время и люди. Даже самое расчудесное изобретение не приживается мгновенно, оно должно именно войти в жизнь, занять в ней свое место.

В общем, проблем с техническими нововведениями хватало.

С купеческими детишками тоже не обошлось без неприятностей. Учились они, надо признать, прилежно, "правозащитникам" хватило одного урока и "качать права" они больше не пытались, но на свет божий вылезла проблема национальной розни. Вот уж чего Мишка не ожидал, хотя предвидеть был обязан уже после первого же знакомства с унотами. Среди четырнадцати "студентов платного отделения" оказался один не славянин - торк Мефодий. Травить его уноты начали почти сразу же. Дополнительно ситуация обострилась, когда выяснилось, что Мефодий совершенно неграмотен, но будучи внуком старейшины рода, считает себя ровней старшине Младшей стражи, а остальных простолюдинами, стоящими ниже него на сословной лестнице. Такого подростки не прощают никому. Мефодию несколько раз устроили "темную", он, сохраняя гордость, жаловаться не стал, а принялся отыгрываться на обидчиках поодиночке.

Дело обязательно кончилось бы скверно. Однажды Илья тренировал унот в замене колеса без разгрузки воза. Как уж там получилось, так до конца и не выяснилось, но груженный бревнами воз опрокинулся. Все, почему-то в этот момент оказались на безопасной дистанции, и только один Мефодий стоял вплотную и, если бы не проворство Ильи, был бы задавлен насмерть. Что-нибудь подобное обязательно могло повториться и Илья ничего с этим поделать не мог - не будешь же стеречь парня каждую минуту! Десятник же "платного отделения" Петька сам смотрел на Мефодия волком, пару раз напоровшись на патрицианское высокомерие юного торка, в отношении себя, как представителя "плебса".

Заступился за Мефодия… Первак. Как уж он разобрался с "купчишками", чем сумел запугать, было известно только ему одному, но травля Мефодия сменилась бойкотом, который внук старейшины игнорировал с высокомерием истинного аристократа. Десяток же Первака получил в благодарность блестящего консультанта по кавалерийскому делу, поскольку Мефодий, по-видимому, научился ездить верхом раньше, чем ходить по земле ногами.

Вторым страдальцем "платного отделения" Воинской школы оказался Никола. Тот самый парень, с которым Мишка провел показательный бой в день прибытия унот в Ратное, и которому Анька подарила платочек. Виноват в несчастьях парня, отчасти, был сам Никифор, не предупредивший никого о том, что Никола был его внебрачным сыном от той самой вдовушки, которую он неоднократно поминал во время пребывания Лисовинов в Турове. Если вспомнить отношение Никифора к законной жене Ксении, легко представить, что Петька "на всю катушку" использовал свои права десятника для того, чтобы превратить жизнь Николы в ад.