Четвертое Правило Волшебника, или Храм Ветров

Кэлен смотрела на Ричарда. Ричард смотрел в сторону.

– Откуда им было известно, что они сделали?

Ричард сжал амулет в кулаке.

– Лотейна допрашивала Исповедница. Магда Сирус. Лично первая Мать-Исповедница.

– Разве она жила в то время? Я об этом не знала.

Ричард устало потер лоб кончиками пальцев.

– Лотейн предал их. По доброй воле он ни за что ни о чем бы не рассказал. Волшебники, которые вершили суд, велели создать Исповедниц. Магда Сирус была первой. Они понимали, что из Лотейна им правду не вытянуть даже пытками – впрочем, они попытались, – поэтому взяли обычную женщину, Магду Сирус, создали магию Исповедниц и наделили ее этой магией. Она коснулась Лотейна своей властью, и он заговорил. Он рассказал, что сделала команда храма и что добавил к этому он сам. – Ричард помолчал, глядя вдаль. – Волшебника, который этим занимался, звали Меритом. Судьи были так довольны результатами его работы, что велели создать других Исповедниц и назначали волшебников, которым предстояло их охранять. Мерит стал защитником Магды Сирус – в обмен на судьбу, которую он уготовил ей и всем будущим Исповедницам.

Наступило молчание. Лицо Кэлен стало лицом Исповедницы: невыразительная маска, за которой нельзя прочесть никаких чувств. Ричард не должен знать, что она чувствует в эту минуту. Он пододвинул к себе тарелку и проглотил несколько ложек. Суп почти остыл.

– Ричард, – прошептала наконец Кэлен, – если этим волшебникам, со всем их могуществом, со всеми их знаниями…

Если даже им не удалось войти в Храм Ветров после того, как он послал им предупреждение, то…

Ее голос затих. Ричард договорил за нее:

– То как тогда могу надеяться я?

Опять повисло неловкое молчание. Ричард ел суп.

– Ричард, – тихим голосом сказала Кэлен, – если мы не войдем в храм, случится то, что мне показал дух. Смерть охватит землю. Умрут миллионы людей.

Она думала, что Ричард вскочит на ноги и закричит, что и так это знает. Но он проглотил крик вместе с супом и сказал очень тихо:

– Я знаю.

И снова принялся есть суп. Только почувствовав, что вновь может владеть собой, он продолжал:

– Один из команды храма, волшебник по имени Рикер, перед смертью сказал, – Ричард взял листок с переводом и прочел: – «Я не могу больше мириться с тем, как мы используем наш дар. Мы не Создатель и не Хранитель. Даже отвратительная проститутка имеет право прожить свою жизнь».

– Что он имел в виду? – спросила Кэлен.

– Волшебники разрушали личность людей, чтобы превратить их в оружие или во что-то еще. Я думаю, для этой цели они использовали тех, кого в обществе недолюбливали. Зедд часто повторял, что волшебник должен использовать людей. Я сомневаюсь, что он знал ужасное происхождение этого принципа.

В глазах Кэлен он увидел тревогу.

– Ричард, значит, мы ничего не сможем сделать?

Ричард не знал, что сказать. Он положил руку ей на запястье.

– Волшебники из команды храма признались перед казнью, что они предусмотрели возможность откликнуться на предупреждение. Они сказали, что в случае великой необходимости в храм можно будет войти. И я войду в него, Кэлен. Клянусь.

Тревога в зеленых глазах Кэлен немного ослабла. Ричард знал, о чем она думает. Он думал о том же самом – о том, каким безумием была эта война, и о тех ужасах, которые люди творили с другими людьми.

– Кэлен, мы убиваем людей с помощью магии ради наших личных целей. Мы используем магию, чтобы бороться с чумой, которая убивает невинных детей. Мы боремся за то, чтобы освободить мир от страха и от убийств.

Слабая улыбка тронула ее губы.

В открытую дверь постучали.

Это был Дрефан.

– Можно войти? Я не помешаю?

– Нет, все в порядке, – сказал Ричард. – Входи.

– Я только хотел поставить тебя в известность, что телеги, которые ты просил заказать, уже получены.

Ричард потер лоб кончиками пальцев.

– Сколько?

– Чуть больше трех сотен. Как ты и думал, число умерших растет с каждым днем.

Ричард кивнул.

– Трупы надо хоронить немедленно, иначе чума будет разгораться со скоростью степного пожара. Скажите солдатам, что я даю им время лишь до заката.

– Я уже сказал. Нельзя оставлять трупы в домах. Будет лишь хуже.

– Хуже? – усмехнулся Ричард.

Дрефан не ответил.

– Прости, – сказал Ричард. – Брякнул не думая. Ты не нашел ничего, что могло бы принести какую-то пользу?

Дрефан спустил на запястья закатанные рукава своей белой рубашки.