Злодей не моего романа

— Тебе спину не больно? — решила я осторожно нарушить молчание, вспомнив сломанное дерево.

— Нет.

Как обычно. Одно слово, а дальше объяснять не намерен. Однако на этот раз я ошиблась, поскольку Рик продолжил.

— Никогда не смей влезать, если я разбираюсь. Понятно?

— Да не вопрос! Я ж испугалась, ты лежал…

— Я — глава клана, а значит сильнее остальных. Я притворился. Не лезь. Ясно?

— Ясно.

Идиллию разрушил мой желудок, подающий сигналы бедствия о наступившем дефиците калорий. Рик тут же снял меня, поднялся, оделся и вышел из комнаты. Я завернулась в одеяло и с печалью осмотрела новую стопку грязного белья, возвышающуюся рядом с моими родными шмотками. Подперла подбородок кулаком и как-то пригорюнилась. Через минуту в комнате снова появился мой панк, протянул очередной комплект черных объемных штанов и белой майки.

— Одевайся. Пойдем.

Я не стала спрашивать куда.

"Да и зачем?" — философски рассудил мозг. Не пойду по-хорошему, потащит принудительно. За ним не станет. Просто оделась, обулась и взглянула на Рика. Стоять в его одежде и без белья было немного странно, но до безумного восхитительно. Он снова поднял меня на руки и снова понесся сквозь лес. На этот раз на пассажирское сиденье Рено, усадил сам. Я потерялась в происходящем. Сначала ванная, теперь это. То, как он обращался со мной и пугало, и заставляло расслабиться одновременно.

Цель поездки стала ясна уже через двадцать минут, когда мы остановились возле здорового торгового центра. Для начала заставил позавтракать в кафетерии, а затем водил за руку, выбирал вещи, заставлял мерить и покупал, ориентируясь исключительно на свой вкус, начиная от нижнего белья и заканчивая обувью. Я глупо хлопала ресницами на неизвестные дорогие и не очень марки, ловила завистливые взгляды молоденьких продавщиц и изредка безрезультатно пыталась остановить Рика от покупки чего-нибудь чересчур дорогого. Наконец, отдав инструкции опешившей, и почему-то совершенно не возражающей, женщине-менеджеру относительно того, куда стоит доставить пакеты с покупками и кому передать, он почти угомонился, только заставил меня выбрать из всего вороха то, что хочу одеть немедленно. Я, не глядя, влетела в майку, джинсы и спортивные балетки, как те, что носила ранее. На шею, намотала тонкий шарф, скрывший буро-желтые следы. Белье он выбрал сам. В душе жило странное чувство, что я большая кукла Барби, которую одевают, купают и играют. С ужасом отогнала паршивую мысль.

— Рик, сколько тебе лет? — попыталась прояснить насущный вопрос я, семеня за ним вприпрыжку до машины.

— Это имеет значение?

— А-а, — протянула я, соображая. Потом пожала плечами. — Нет.

И впрямь, какая разница? Как только он приземлился за руль, а я вознамерилась поинтересоваться своей ближайшей судьбой, зазвонил телефон. Рик молча выслушал собеседника, отключился, завел машину. Я внимательно изучала его профиль и гадала, стоит ли спрашивать "кто" и "что"? Для разнообразия решила повторить утренний опыт. Все равно узнаю. Терпение — добродетель.

Спустя какое-то время он припарковал машину возле серого огромного здания скорой. Я не раздумывая, сразу же выскочила на улицу, зевать с этим мужчиной уж точно никак нельзя. Ухватилась за кожаный ремень и побежала следом. Нас не остановили на входе, не спросили ни кто мы, ни куда направляемся. Панк безошибочно ориентировался в хитросплетении муниципальных коридоров. Вскоре мы миновали двери с надписью "хирургическое отделение" и дошли до одноместного бокса. Возле входа на стульях сидели двое мужчин в гражданской одежде, одним из которых оказался Кларк.

Он молча кивнул Рику, открыл дверь и пропустил нас внутрь в светлое больничное помещение. Я стиснула зубы. На койке лежала девушка в гипсе и бинтах. Она тихо застонала, среагировав на звук шагов.

— Ее нашли утром и сразу на операцию, — прошептал Карл. — Внутренности не повредили, несколько переломов, раны зашили и на лице, и на теле. Она не должна была умереть. Ее задачей было донести вот это.

Следователь выудил из сумки папку, открыл и отдал Рику несколько фотографий. Я подалась вперед, выглянув из-за плеча своего белого Беса, со свистом выдохнула. На снимках крупным планом был изображен изувеченный живот девушки. Кто-то рваными ранами нанес перечеркнутое слово "клан". Несчастная тихо всхлипнула на кровати, плакать, по-видимому, сил у нее просто не было. Она осторожно шевельнула разбитыми губами. Рик склонился над ней и нараспев прошептал.