Седьмое правило волшебника, или Столпы Творения

А день уже близится к концу, и за остав–шееся до наступления темноты время вряд ли удастся уехать далеко, и лагерь придется разбивать в открытом поле.

– Нельзя разводить огонь, – сказал Себастьян, глядя на дрожащую Дженн–сен. – Нас заметят за сотню миль, а мы раз–глядим противников только тогда, когда нам уже начнут скручивать руки.

Безлунное небо раскинуло над ними звездный полог. Дженнсен раздумывала о том, что сказала ей Алтея: «Ты сможешь разглядеть ночью птиц только в случае, если они летят на фоне звезд». Сейчас на фоне звезд не было видно ни одной птицы, зато неподалеку трусили несколько койотов, осуществляя обход тер–ритории. При звездном свете они были легко различимы в этих пустынных краях.

Негнущимися пальцами Дженнсен отвязала от седла спаль–ник и растянула его на земле.

– Интересно, где ты собрался набрать дров для костра? Себастьян расплылся в улыбке:

– А мне и в голову не пришло. Дров-то и в самом деле днем с огнем не найдешь!..

Дженнсен сняла седло с Расти, положила его на землю рядом с Себастьяном и внимательно огляделась. Даже при слабом све–те звезд на плоской равнине не скроется никакое движение.

– Мы заметим любого, кто пожелает приблизиться, – ска–зала она. – Может, одному из нас стоит покараулить?

– Нет. На этих просторах без огня мы будем незаметны. Лучше выспаться, тогда завтра будет легче.

Лошадей привязали, а седла использовали под сидения. Раз–вернув спальник, Дженнсен обнаружила внутри два белых узел–ка, которые она туда не клала. Развязав концы, она обнаружила в узелке пирог с мясом. Себастьян, открыв другой узелок, сде–лал в свою очередь точно такое же открытие.

– Надо же, как Создатель о нас заботится! – заметил он.

– Это Том положил, – улыбнулась Дженнсен, держа пирог на коленях.

Себастьян решил не спрашивать, с чего она это взяла.

– Это Создатель позаботился о нас с помощью Тома. Брат Нарев говорит: когда мы считаем, что кто-то побеспокоился о нас, на самом деле через него это сделал Создатель. Мы, в Древ–нем мире, верим: делая что-либо для другого, мы выполняем доб–рые дела Создателя. Именно поэтому нашим святым долгом яв–ляется улучшение благосостояния ближних.

Опасаясь, что ее слова можно воспринять как критику брата Нарева – или даже Создателя! – Дженнсен решила промол–чать. Разве можно оспаривать слова такого великого человека, как брат Нарев?.. Ей не довелось сделать ни одного хорошего дела, похожего на те, что совершил брат Нарев. Она даже пиро–гом с мясом никого не угостила! И вообще доставляла людям одни проблемы – и матери, и Латее, и Фридриху с Алтеей, и многим другим. И если кто-то и действовал через нее, то уж точ–но не Создатель!

Себастьян, похоже, угадал ее мысли по выражению лица, по–тому что мягко сказал:

– Знаешь, почему я с тобой? Я верю, что таково желание Создателя, и уверен, что брат Нарев и император Джегань одоб–рят эту помощь. Мы боремся именно за то, чтобы люди могли заботиться друг о друге.

Дженнсен отвела глаза от пирога с мясом. Лицо ее застыло: благородные устремления благородными устремлениями, но для девушки услышать такое – все равно что получить нож в спину.

– Так вот почему ты мне помогаешь, – сказала она, выму-ченно улыбаясь. – Всего лишь из чувства долга…

– Нет, – поспешно сказал Себастьян. Он подошел к ней и встал на одно колено. – Сначала, конечно… Но сейчас это уже никакой не долг…

– Как будто я прокаженная, а ты…

– Да нет же! – Он замолк, пытаясь найти слова. Дженнсен ждала.

На лице Себастьяна вдруг заиграла нежная улыбка, а в голо–се зазвучала горячая мольба:

– Такой девушки, как ты, Дженнсен, я никогда не встре–чал. Клянусь, нет на свете никого прекраснее и находчивее тебя. С тобой я почувствовал себя… никем. Такого со мной еще не бывало…

Несколько секунд Дженнсен смотрела на него с ошарашен–ным видом, потом пробормотала:

– Никогда бы не подумала…

– Мне нельзя было целовать тебя. Это была ошибка. Я – солдат армии, сражающейся против угнетателя. Вся моя жизнь посвящена народу, мой долг помогать людям. Я не должен же–лать женщину, подобную тебе.

Дженнсен никак не могла понять, почему он оправдывается. Ведь он спас ей жизнь…

– А почему же ты поцеловал меня? Себастьян смотрел ей прямо в глаза, и, казалось, ему было невыносимо больно подыскивать слова.

– Я не сдержался… Пытался устоять, и не смог… Я знал, что это ошибка, но мы оказались так близко… Я видел твои прекрас–ные глаза, твои руки обнимали меня… Мне ничего в жизни не хотелось сильнее… Я просто не справился с собой. Хотя и дол–жен был. Извини!