Седьмое правило волшебника, или Столпы Творения

Конечно, кто-нибудь может увидеть пламя, но будет уже слишком поздно. Огонь разгорится так, что из-за сильного жара никто не сумеет подойти к дому. А если сразу пожар не заметят, то и вообще ничего не останется. Кроме пепла…

Оба испустил горестный вдох. Жаль, конечно, что этот жут–кий пожар, который обвинят в гибели Латеи, не даст насладить–ся сплетнями об убийстве, но тут уж ничего не поделаешь.

Оба много узнал о пожарах. У них сгорело несколько домов. И заживо сгорали звери. Это было раньше, когда они жили в других городах и еще не переехали в это место.

Оба любил наблюдать, как горят дома, любил слушать прон–зительный визг животных. Звук раздуваемого ветром огня в го–рящем здании наполнял его ощущением власти. Ему нравилось, когда в полнейшей панике прибегали люди. Они всегда выглядели ничтожными рядом с тем, что создал он, Оба. Они боялись пожара. Иногда люди криками созывали всех тушить огонь: мужчины выплескивали ведра воды на пламя или сбивали его одеялами, но это никогда не могло остановить пожар, зажжен–ный Обой. Ведь он не был неумехой. Он всегда все делал хоро–шо. И хорошо знал, что делает…

Закончив, наконец, очищать и доводить до блеска свой нож, Оба бросил окровавленное покрывало на пропитанные маслом щепки у перевернутого дверцами вниз шкафа.

То, что осталось от Латеи, было пригвождено к полу рядом со шкафом.

Колдунья, не мигая, смотрела в потолок.

Оба усмехнулся. Скоро здесь не останется потолка, в кото–рый можно смотреть. И глаз, чтобы видеть, тоже не останется. Ухмылка Обы стала шире.

И тут он заметил, как на полу возле Латеи что-то блестит. Он наклонился. Это была золотая монета. Оба никогда рань–ше не видел золотых марок. Она, должно быть, выпала из кар–мана Латеи, вместе с другими. Оба сунул золотую монету себе в карман, куда раньше положил остальные подобранные с пола монеты. А еще он нашел у старухи под тюфяком пухлый кошелек.

Латея сделала его богатым. Кто же знал, что колдуньи быва–ют такими состоятельными!.. Некоторые из этих монет были за–работаны матерью Обы, а затем заплачены за ненавистное ему лечение. И вот теперь они вернулись назад. Справедливость все-таки торжествует…

Пора заканчивать с этим делом. Оба шагнул к камину. И зас–тыл на полпути: снаружи от чьих-то шагов захрустел снег.

Шаги приближались. Кто-то явно направлялся к дому кол–дуньи.

Кто бы мог так поздно явиться к Латее? Это просто непри–лично! Неужели они не могут подождать со своим лечением до утра? Неужели не могут дать отдохнуть бедной старой женщи–не? Некоторые люди думают только о себе.

Оба схватил кочергу, прислоненную к камину, быстро под–цепил горящие дубовые поленья и выволок на облитый мас–лом пол. Масло, щепки, простыни и лоскутное покрывало тут же занялись пламенем. Огонь завыл, как голодный волк. Гус–той белый дым заклубился вокруг погребального костра Ла-теи.

Оба бросился к отверстию в стене, которое колдунья, словно специально для его удобства, проделала при помощи своей ма–гии. Тогда она хотела его убить.

Она еще не знала, что он стал непобедимым.

Себастьян резко остановил Дженнсен, схватив ее за руку. Девушка повернулась и увидела его лицо в тусклом свете, лью–щемся из единственного окна. Сполохи этого оранжевого света, отражаясь, плясали в глазах Себастьяна. Разглядев выражение его лица, Дженнсен поняла, что следует молчать.

Себастьян бесшумно вытащил меч и неслышно прошел к двери. В этом скользящем натренированном движении сразу было видно профессионала, человека, привычного к подобным делам.

Он склонился к окну, стараясь заглянуть в него, но не сту–пить в глубокий снег под окном. Потом обернулся и прошептал:

– Пожар… Дженнсен бросилась к нему:

– Скорее! Она могла заснуть. Мы должны ее предупредить. Себастьян раздумывал всего мгновение, затем рванулся к двери. Дженнсен следовала за ним. Она не сразу разобралась в том, что увидела. В комнате плясали языки оранжевого пламени, которые отбрасывали чудовищные тени на стены. В зыбком све–те все казалось нереальным, явившимся не из мира сего.

Потом она смогла кое-что разглядеть, и все стало более чем нереальным. Задыхаясь от дыма и запаха лампадного масла, она увидела растопыренные пальцы женской руки, торчавшей из-за лежащего на полу шкафа. Решив, что упавший шкаф придавил старуху-колдунью, Дженнсен бросилась на помощь.

Когда она обогнула шкаф, перед ней предстало то, что оста–лось от Латеи.