Танец меча

Если бы это сделал Буслаев, обожавший колотить ногами по всему высоко висящему, Ната и не поче­салась бы. Но Мошкин! Смирный Евгеша!

— Может, в психушку его сдать? — предложила Вихрова.

Ромасюсик прищелкнул языком.

— Не прокатит! Психушка — место для тех, кто тронулся слегка. Такие, как наш Ев-гэ-шэч-кя, рабо­тают там не меньше чем докторами! — произнес он с той невероятной ядовитостью, какая встречается только у старых дев и изредка у учителей маловаж­ных предметов.

Чимоданову безо всякого повода стало весело (ударенение на «о»). Он вышел на балкон, переки­дал вниз лыжные палки и гантели, а потом сделал на перилах стойку на руках.

— а-а-а-а-А! — заорал он. — Меня прет от осени, таланта и прочих гормонов!

«Прущегося» от осени мальчика Петю утащили в комнату и, чтобы он игрался тихо, дали ему вальтер без патронов, случайно оказавшийся в рюкзаке у Ромасюсика.

Остальные засели играть в карты и тотчас пожа­лели об этом. Когда Прасковья проигрывала, у всех начинала дико болеть голова, а обои в комнате заго­рались. Приходилось, постанывая, бегать с кастрю­лей и гасить огонь. Переглянувшись, все стали не­заметно спускать козырные карты под стол, но это оказалось только хуже. Выигрывая, Прасковья обзы­вала всех и хохотала. Вскоре в квартире не осталось ни одного целого стекла. Даже темные очки, кото­рые вздумал нацепить Чимоданов, и те треснули.

Потыкавшись в поисках темы, все стали сплет­ничать о Мефе. Учитывая, что Меф отсутствовал, сплетничать было удобно. Ромасюсик отзывался о Мефе двояко: как голос Прасковьи, он считал, что Меф лапочка, а как Ромасюсик — поливал его гря­зью. Петруччо считал, что Меф «ничо», хотя и ляп­нул о нем пару фраз на грани фола. Ну Чимоданов, он Чимоданов и есть. Черный юмор окрашиванию не подлежит.

Ната же, виртуозно передразнивая и подделыва­ясь под интонацию Буслаева, разделала его в пух и прах. При этом если Ромасюсик был просто злобен, то Ната держалась рядом с правдой и потому каза­лась особенно убедительной. Пораженный Мош­кин наблюдал, как свободная валентность лжи при­соединяет к себе все правды подряд, искажая их до неузнаваемости.

Сам Евгеша помалкивал, но слушал жадно. Вся­кий раз, как при нем ругали кого-то из его друзей, он испытывал сложное чувство — с одной стороны, тайное захлебывающееся удовольствие, а с другой — смутное омерзение, ощущение чего-то скверного и липкого.

Прасковья сорвалась со стула и застыла, напря­женно прислушиваясь.

— Дверь! — таращась засахаренными глазами, крикнул Ромасюсик.

— Ща закрою! — лениво отозвался Чимоданов, выглядывая в коридор.

Закрывать было нечего. Все, что осталось от входной двери, можно было смести веником в со­вок. Между вешалкой и комнатой покачивалось не­что полупрозрачное.

— Меня зовут Эйшобан. Я король джиннов! Я найду тебе все, что ты пожелаешь! Но горе, если ты не захочешь этого взять!

Чимоданов желать ничего не стал и попятился. Джинн втек за ним и в комнате еще раз объяснил всем и каждому, что он Эйшобан и должность у него ответственная — король джиннов. Голос Эйшобана звучал бодро. Джинн вполне восстановился после встречи с семью тенями.

— А я Прасковья! Наследница мрака! — пискнул Ромасюсик и поперхнулся осой.

Эйшобан с подозрением оглянулся. «Наследница мрака» больше походила на толстого юношу в без­размерных штанах, с пористой шоколадной кожей.

— Очень, очень рад!.. — сказал он уклончиво. — Я найду тебе все, что ты пожелаешь! Но горе, если ты не захочешь этого взять!

— Найди мне Мефодия Буслаева, и я захочу его взять! — потребовал Ромасюсик, морщась с вели­чайшим омерзением, потому что Прасковья не успе­ла заблокировать мышцы его лица.

Эйшобан не стал выяснять, как выглядит Мефодий Буслаев. Все знать входит в обязанность джин­нов. Напротив, не знать чего-то считается у джин­нов величайшим позором. Эйшобан посмотрел в одну сторону, в другую, зачем-то послюнявил про­зрачный пальчик и бодро доложил:

— Триста метров на запад!.. — пауза. — Четыре­ста метров на юг! — пауза. — Триста метров на вос­ток! Двести метров на север!

— Как он может быть сразу на севере и на юге?

— Может! Мефодий… дальше как?.. Буслаев? едет вокруг дома! В такси! — доложил король джиннов.

— Один? — спросила Ната.

— С ним — девушка-страж с невидимыми кры­льями и… — Эйшобан наклонился, разглядывая что-то, и озабоченно добавил: — … некромаг! А этому чего тут надо?