Танец меча

— Да на кой ляд он мне нужон? Что я, страж? — замотала она черепушкой. — У меня, милочка, дру­гой антирес! Хочу я в отпуск хучь на три дня! А по­куда я в отпуску, на мое место когой-то поставить надоть! Чтобы, значить, не простаивала работа!.. А ножки я тебе вперед дам, без обмана, ты не сумлевайся!

И старушка по самое плечо опустила руку в рюк­зак. Ирка с ужасом смотрела на ее руку, точно ожи­дала, что в ней окажутся живые человеческие ноги.

— Так что, согласна? — повторила Мамзелькина, вскидывая худенькое личико.

— МЕНЯ??? СМЕРТЬЮ? ВМЕСТО ВАС? — задохну­лась Ирка.

Обычно она соображала быстро, но тут ее пе­ремкнуло. Должно быть, из-за ног. Старушка заки­вала и принялась вталкивать Ирке в руку свою косу.

— Ты не бойся, душечка, она сама тебя научит, как да чего. Разнарядочку берешь и по списочку, по списочку… Главное, не пропускай никого, а то наго­няй бундить! Первый день лицо воротить будешь, на второй привыкнешь, на третий — втянешься. А там и я вернусь! Гляди только брызентик не потеряй! Я как-то его сронила, полчаса искала, а все уж крычать: эпидемия! мор! — Мамзелькина зазвенела копилочкой, приглашая и Ирку посмеяться с собой вместе.

Ирка смеяться не стала. Плаховне это не понра­вилось. Ее щелочки прожигали Ирку насквозь: ох, непростая старушка!

— Решайся, голуба! Уж пять минут люди не мруть!

— Уходите! Не надо мне ничего! — с трудом вы­говорила Ирка, отворачиваясь и сожалея, что в ее голосе нет решимости и праведного негодования: одна тоска.

Мамзелькина стукнула сухим кулачком по стопу. Подпрыгнула чашка.

— Чистенькой хочешь остаться? В коляске всю жизнь торчать? Они ж и так умруть, раз разнарядочка вышла! Не все равно, хто их унесеть: ты или я? Разнорядочку ж не ты писала!

— Уходите! — повторила Ирка упрямо. — Скорее! Или я в вас чем-нибудь брошу!

— Прямо дрожу вся! Много чем в меня швыряли, да не очень-то ушвырялися! Ты уже не валькирия! — гневно сказала Плаховна.

Она подняла рюкзачок, сгребла косу и утрюхала из комнаты.

— Ноги ей, вишь, лишние оказались!.. С тобой бы я в два счета договорилася, да только за другого не положено! — с раздражением сказала она Багрову и вышла через дверь, не открывая ее.

Матвей вернулся к Ирке. Она сидела, натянутая как струна. На него смотрела с недоверием, с доса­дой. Ни о чем ее не спрашивая, Матвей сел на ди­ван все с тем же атласом. Пролистал его, отыскал страшную, красную, препарированную ногу. Долго смотрел на нее. Нога была мощная, с пучками мышц, ободранная от кожи до самого паха. Хорошая нога.

— Мясо, оно и в Африке мясо! — сказал Матвей. Ирка быстро и благодарно взглянула на него.

* * *

Вечером Матвей пошел пройтись, пообещав Бабане по пути купить майонез, хлеб, бананы и соси­ски — пищу античных богов, когда им лень готовить. Бабаню уже не удивляло, что у них в квартире живет непонятно откуда свалившийся молодой че­ловек. Отмытый в бане в социальный день, со скид­кой в шестьдесят процентов, одетый в одолженные у Мошкина джинсы и свитер, Матвей выглядел адек­ватно. Он не ругался, не сморкался в занавески, а Бабане сказал, что он из Орла (там у его отца дей­ствительно было имение), а с Иркой они познако­мились два года назад в Интернете. Далее Бабане была поведана душещипательная история про пло­хого преподавателя, который выгнал хорошего сту­дента.

Бабаня, привыкшая, что из Интернета выпры­гивают живые люди и сваливаются к ее внучке, на всякий случай сделала лицо кирпичом и позволила обиженному студенту остаться на одну ночь. Потом на другую, на третью, а четвертая уже не обсужда­лась. Багров стал настолько своим человеком, что на него уже орали на кухне, когда он клал на мойку мокрую губку, чего Бабаня не переносила.

Когда Матвей ушел, Ирка подъехала к окну. На по­доконнике стояла кофейная банка с землей. В день, когда Ирка вновь оказалась в квартире у Бабани, она случайно увидела сухую горошину, притаившуюся в ложбинке между клавишами со стрелками и кла­вишей «Ctrl», и сунула ее в мокрую вату, содранную с ватных палочек. Теперь это был крепкий росток размером с мизинец. Рыхля вокруг него землю спич­кой, Ирка ощущала себя героиней сказки Андерсена, и к ней, пусть на короткое время, приходили покой и тишина.

Ирка потянулась за спичкой, но увидела над дальней крышей странное пятно. Когда оно стало с ладонь, Ирка узнала Дафну. Дафна неслась, вытянув руки, как человек, прыгнувший с вышки ласточкой. Над ее лопатками поднимались и опускались кры­лья. Ирка не сразу поняла, зачем Дафна вытянула руки, но скоро разглядела, что перед Дафной, уди­рая, зигзагами несется Депресняк с живой вороной в зубах. Дафна летела быстрее Депресняка, но хитрый кот петлял, мешая схватить себя.