Великолепная маркиза

– Лаура!

– Это в порядке вещей и вполне соответствует тому договору, который мы с вами заключили. Я была лишь прикрытием для вашего путешествия. Позвольте мне сыграть более значительную роль!

Нагнувшись к столу, молодая женщина взяла орден, подержала его мгновение на ладони и протянула де Бацу.

– Возможно, этого не хватит, чтобы спасти нашего доброго короля, друг мой, но если вы не успеете помочь ему, то остаются его бедные дети – дофин и очаровательная принцесса Мария-Терезия... Я так часто ее вспоминаю!

Охваченная воспоминаниями, Лаура забыла на мгновение про свою роль и легкий акцент. Но она быстро опомнилась и взяла себя в руки.

– Уезжайте, барон, и ни о чем не беспокойтесь. Я сумею о себе позаботиться. В любом случае я не одна, я в доме госпожи де Дампьер.

Лаура протянула Жану де Бацу обе руки. Он сжал ее пальцы, не догадываясь, что в эту самую секунду, когда он уходит от нее, возрождается к жизни та, другая, Анна-Лаура де Понталек со всеми ее тревогами, страхами и нежеланием жить. Возможно, они никогда больше не увидятся. От этой мысли у молодой женщины защемило сердце, и только теперь Лаура поняла, какое место этот человек неожиданно для нее самой занял в ее жизни.

Внезапно выражение лица барона стало еще более мрачным. Он резко отбросил ее руки и прошипел сквозь зубы:

– Вы уверены, что это единственная причина, по которой вы хотите здесь остаться?

Лаура недоуменно подняла брови, барон ответил ей слегка презрительным пожатием плеч. И потом тихо бросил:

– Здесь вам будет легче узнавать новости о тех, кто вам по-прежнему дорог!

Не давая Лауре времени ответить, барон поклонился, развернулся на каблуках и вышел, оставив молодую женщину наедине с герцогом. Принц следил за происходящим на его глазах, но некоторые нюансы оказались для него недоступны. Но он ясно понял, что очаровательное белокурое и темноглазое создание вовсе не так сильно привязано к этому надоедливому французскому аристократу, как можно было поначалу предположить. И это очень обрадовало герцога, потому что эта женщина ему очень нравилась. Она станет для него настоящей отдушиной и поможет справиться с огорчениями последнего времени. Герцог подошел к Лауре и предложил ей руку:

– Идемте. Мы вместе продолжим ужин, который этот сумасшедший заставил меня прервать. Вы, должно быть, тоже отчаянно проголодались!

– Разумеется, ваше высочество! Но куда больше проголодались дети, живущие в этом замке, у которых ваши солдаты вырвали последний кусок хлеба изо рта. Так что именно с ними я и намерена поужинать. Если ваше высочество заботит мое здоровье, пусть он проследит за моим питанием! Пока мы будем здесь, я намерена есть с ними!

Она присела в реверансе, потом вернулась на кухню, но отравленная стрела, пущенная де Бацем, сидела в ее сердце.

Значит, барон не верит в ее преданность? Ей уготовлена мучительная роль заложницы, которой к тому же придется еще и защищать свою добродетель, и она без колебаний согласилась, полагая, что де Бац считает, что так будет лучше для королевской семьи. Но он усомнился в благородстве ее намерений. Барон решил, что она лишь ищет предлог остаться рядом с Жоссом, ухаживать за ним. В глазах де Баца она оставалась созданием безвольным, покорным, рабой любви, которая унижала ее как человека и грозила ей смертью. Итак, Жан де Бац ничего не понял и уехал с легким сердцем. Он явно радовался тому, что так легко избавился от нее.

Лаура устроилась в углу кухни около окна, которое дождь заливал не так сильно, как остальные. Из своего убежища она видела, как Бире-Тиссо запрягал лошадей. Потом из конюшни вышли де Бац и Питу. Они так яростно что-то обсуждали, что со стороны казалось, что они ссорятся. Лаура с грустью улыбнулась. Молодой человек явно ничего не понимал в происходящем и, очевидно, никак не соглашался оставить ее у пруссаков. Питу бурно запротестовал, но де Бац взял его за руку и почти силой усадил в карету. Бире-Тиссо уселся на козлы и подобрал вожжи. Дверца хлопнула. Упряжка двинулась вперед, с грохотом миновала подъемный мост и исчезла в ночи. Лаура почувствовала себя – уже в который раз – страшно одинокой.

– Вы не уехали с вашими друзьями, Лаура? – негромко окликнула ее госпожа де Дампьер.

– Герцог Брауншвейгский потребовал, чтобы я осталась. Я стала в некотором роде заложницей...

– Что за времена!.. Идемте, вы должны хоть что-нибудь съесть. Я не успела сказать вам радостную новость – нам вернули часть провизии.