Король нищих

– Ты отомстил за Семирамиду?

– Да... А сейчас – по домам! Каждый к себе, как обычно. Я отвезу эту девушку домой. Разбегайтесь!

Всадники исчезли столь же стремительно, как и появились. Капитан Кураж вскочил в седло.

– Держитесь крепко! – крикнул он. – Я люблю ездить быстро!

– И куда вы намерены меня везти? Я предпочла бы вернуться в монастырь Визитации...

– Монахини нам ни к чему! Я везу вас домой!

– Домой? Но...

– К господину де Рагенэлю, если вам угодно. Но сейчас молчите! Незачем привлекать внимание и кричать как оглашенная. Я же просил вас держаться крепко!

Сильви обхватила своего спутника за талию не потому, что боялась упасть, а скорее для того, чтобы согреться – ночная прохлада давала себя знать. Этого оказалось достаточно, чтобы ощутить, что от этого разбойника, – а судя по всему, он был разбойником – приятно пахло вербеной. Этот аромат стал еще одной загадкой, которую наряду с другими она пыталась разгадать. В этот вечер Сильви узнала и еще кое-что весьма интересное: оказалось, что в Париж можно въехать и тогда, когда закрыты все городские ворота. В самом деле, задолго до того, как показались ворота Сент-Антуан, они свернули на восток и, миновав какую-то деревню, оказались на постоялом дворе. Здесь странный спутник Сильви велел ей слезть с коня; он распорядился отвести Султана в конюшню и привел свою спутницу в подвал, где был скрытый вязанками хвороста подземный ход, по которому они молча двинулись вперед, затем поднялись по лестнице, что вывела их на другой постоялый двор, а оттуда к подножию крепостных стен Парижа. Сильви впервые видела вблизи старинные стены.

– Много ли людей знают этот путь? – с любопытством спросила Сильви.

– Только те, кому это нужно знать. Есть и другие пути, но этот самый скрытный, потому что он ближе всего к ограде Тамиля, куда так просто не проникнешь. К тому же для меня он самый удобный...

Скоро они затерялись в лабиринте улиц и улочек с небольшими домишками, но идти им пришлось недолго: через несколько минут они увидели на фоне темного неба башни Бастилии и остановились наконец у маленького особняка на улице Турнель, который Сильви был очень дорог и о котором она так часто вспоминала в дни своего невольного изгнания.

На звонок колокольчика им открыл незнакомый юноша с фонарем, которым он осветил лица пришедших. Радостно вскрикнув, он оставил их у входа и без всяких объяснений побежал к дому.

– Господин шевалье! – завопил он в прихожей. – Пришли мадемуазель де Вален и капитан Кураж!

При этом известии прихожая тотчас заполнилась людьми. Персеваль опрометью скатился со второго этажа, из кухни выскочила Николь, а Корантен, принесший из дровяного сарая огромную корзину поленьев, выронил их на плиточный пол.

– Господь наш Иисус! – воскликнул шевалье, сжимая в объятиях крестницу. – Где же вы ее отыскали, друг мой?

– В Ножане, у Лафма... Не волнуйтесь, с ней ничего не случилось, но я расскажу вам обо всем в месте, где не так дуют сквозняки. Но скажи мне, кто тебе назвал имя молодой госпожи? – прибавил он, повернувшись к Пьеро, смотревшему на него с восхищенной улыбкой.

– Я его давно знаю. С того дня, как моего отца отправили на эшафот. Это она помешала Лафма и спасла мне жизнь, не дав погибнуть под копытами его коня. Тогда она звалась мадемуазель де Лиль. Я запомнил ее на всю жизнь. Ведь это из-за нее я решил служить здесь. Кстати, вы все это и сами знаете. Я рассказывал вам об этом, когда уходил из банды...

Еще не веря своим глазам, Сильви смотрела на этого парня, пытаясь связать его облик с той трагической сценой, о которой он вспомнил: маленький мальчик умолял спасти жизнь отца, которого должны были четвертовать, но Лафма швырнул его в холодную грязь и уже собирался раздавить под копытами своего коня, когда Сильви бросилась на помощь несчастному.

– Так, значит, это ты? – с улыбкой спросила она. – И я снова нашла тебя у моего крестного! А помнишь, как ты украл у меня кошелек?

– Мне надо было на что-то жить! Кстати, кошелек был не слишком увесистый.

– Этот негодяй уже тогда был очень ловок! – раскатисто захохотал капитан Кураж. – Я жалел о нем, когда он от меня ушел, хотя и ради доброго дела.

– Значит, ты отродье висельников? – запричитала Николь Ардуэн, тщетно ища вокруг себя какой-нибудь тяжелый предмет, которым можно было бы ударить. Пьеро бросился к ней и схватил за руки.

– Полно, госпожа Николь, разве я когда-нибудь украл у вас хоть лиар или кусочек сахара? Я лишь хочу, чтобы и дальше так продолжалось... ведь я вас очень люблю!