Гарпия с пропеллером (Долг платежом опасен)

– Тогда начали, – велел омоновец.

Маруська позвонила.

– Кто там? – донесся хриплый голос.

– Открой, дядя Гера, – выкрикнула Машка, – я деньги принесла, извини, задержалась!

Загремел замок.

– Доченька, родненькая, – запричитал мерзавец.

Но закончить фразу он не успел, в приоткрывшуюся дверь ворвались вооруженные парни. Понеслись вопли, мат, стук… Маруська подбежала ко мне и вцепилась пальцами в плечо.

– Они его не убьют?

– Нет, – спокойно ответил Дегтярев, – так, бока намнут.

– Идите, – высунулся старший, – готово.

В темной, грязной квартире отвратительно воняло, но мне было не до оскорбленного обоняния. Комната, куда я влетела, выглядела малопривлекательно. Кровать без постельного белья, стол, прикрытый газетой, драное кресло и клубки пыли на полу. У окна в инвалидном кресле сидел Гера. Я вздрогнула. Похоже, мужик и впрямь без ног.

– Ну, – резко сказал шедший следом Дегтярев, – рассказывай, в какую американскую клинику собрался? Что такую дорогую выбрал, а, голубок?

Гера испуганно забормотал:

– Это не я, ей-богу, не я…

– А кто?

– Иван Иванович.

Дегтярев скривился:

– Давай без ерунды. Знаешь, столько раз в своей жизни я слышал про Ивана Ивановича Иванова! Уже неинтересно! Ребята, тащите его в автобус!

– Ну честно, – взвыл калека, – так он назвался! Иван Иванович!

– Дальше, – потребовал полковник.

– Подошел ко мне в метро и спросил: «Хочешь штуку баксов?»

Игорь насторожился.

– Что надо делать?

Иван Иванович изложил план и дал фотографию.

– Ну-ну, – покачал головой Дегтярев, – положим, мы тебе поверили, говори телефон Ивана Ивановича.

– Не знаю.

– Адрес?

– Тоже!

– Все, ребята, – хлопнул ладонью по столу Александр Михайлович, – тащите его…

– Ну не вру я, – завопил Игорь, – не вру! Не сказал он мне свои координаты!

– Как же ты деньги передавать собирался?

– Так он сейчас придет сюда сам! Только что звонил, минут десять до того, как эти ворвались!

Полковник резко встал:

– Всем слушать меня!

В операции по взятию преступника нам с Маруськой поучаствовать не дали, заперли в ванной. Мы слышали лишь отчаянный мат, грохот и вопли:

– Не убивайте!!!

Спустя некоторое время дверь нашей темницы распахнул один из омоновцев.

– Ступайте в комнату, – без всякой улыбки велел он.

Мы с Маней, отталкивая друг друга, ринулись вперед. В комнате сохранилась прежняя расстановка сил, только на полу, между кроватью и столом, широко раскинув в разные стороны ноги, лежал мужчина.

– Знаете его? – поинтересовался Дегтярев.

– Нет! – выкрикнула Маня.

– Лица не видно, – добавила я.

– Покажи, Николай, – велел полковник.

Один из омоновцев схватил лежащего за волосы и не сдержал удивленного возгласа:

– Да он в парике.

– Эка невидаль, – поморщился Александр Михайлович, – что тут неожиданного.

Милиционеры повторили попытку. Я уставилась на украшенную усами и бородой физиономию. Глаза вроде знакомы…

– Ну-ка, – усмехнулся Дегтярев, – дерните красавца за пышную растительность.

Сначала отлетела борода, потом усы…

– Здравствуйте, – вежливо сказал Александр Михайлович, – вот приятная встреча! Вы небось еще в Америке задумали эту историю?

Мой бывший муж Гена кряхтя ответил:

– Это недоразумение. Я американский гражданин и требую приезда консула.

– Может, сюда президента пригласить? – скривился полковник. – Сейчас телеграмму в Белый дом отправлю.

Домой мы попали утром. Дегтярев прошел в мою комнату и сказал, что Генка, покривлявшись немного, признался во всем. Его дела в Америке шли совсем не так хорошо, как он рассказывал нам. Сначала он пытался работать по специальности, но в Штатах полно своих дипломированных врачей. Тогда он задумал начать бизнес. Попробовал торговать медицинскими инструментами, но прогорел, затем решил открыть издательство и тоже потерпел неудачу. Был, правда, короткий период благоденствия, когда он женился на Капитолине. Его американская жена приезжала к нам в Ложкино, мы даже подружились. Но потом Генка сорвался, начал пить, и Капитолина с ним развелась.