Белый конь на принце

Я мерно кивала в такт словам Бурдюка. Наплевать, что снимает пожилая дама, я не буду зажигать верхний свет, бухнусь под одеяло и провалюсь в вожделенный сон.

Утром меня разбудило солнце, бившее прямо в глаза. В первую секунду я подумала, что лежу в своей кровати в Ложкине, и удивилась, почему нет штор. Затем вспомнила про бункер и поразилась еще больше: под землю ярким лучам не пробиться. И лишь спустя минуту я сообразила, что провела ночь в гостях у Бурдюка.

Я села на не очень просторной кровати и начала изучать интерьер. Ничего примечательного я не увидела. Емельянов – поклонник классических дубовых шкафов, таджикских ковров и всевозможных козеток. Из общей картины выбиваются лишь очень странные фото на стенах. На них запечатлены коробки, из-под которых торчат руки и ноги, тетушка Емельянова оказалась адептом современного искусства, она не запечатлевала милых щенков, шаловливых котят и улыбчивых младенцев. Дама укладывала натурщиков на пол, засыпала их разноцветными картонками, просила выставить наружу конечности и снимала эти странные конструкции. Я медленно натянула на себя джемпер. Руки, ноги, фото… Неожиданно мне вспомнился снимок с места происшествия в «Комобанке», наши с Настей ноги, торчащие из-под стола. Потом вдруг на ум пришла другая диспозиция, теперь видны лишь руки Куваевой, а я нахожусь целиком в укрытии.

В дверь спальни постучали.

– Даша, будешь кофе? – спросил Бурдюк. – Я уже сварил.

Я хотела ответить: «С удовольствием», запах арабики добрался до моего носа, и я с наслаждением втянула в себя аромат. Ну почему ни один из великих парфюмерных домов не додумался создать туалетную воду на основе кофейных зерен? Зачем выбрасывать на рынок ужас вроде «Голубого эха любви»?

Я замерла на месте. Запах! «Голубое эхо любви». Кассирша с фингалом под глазом. Ее зовут Лариса Рожкова, она беззастенчиво обманывает покупателей. Настя Куваева не имеет никакого отношения к Владимиру и Зине, они вовсе не два идиота, решившие не разговаривать друг с другом, снимки с места происшествия, руки, ноги, покушение на Асю Войтюк, папарацци за фикусом, газета «Рекорд»… В одну секунду в моей голове сложилась яркая картинка. Я кинулась в прихожую.

– А кофе? – удивился врач, выглядывая в коридор.

– Потом, – на ходу крикнула я, сдирая с вешалки куртку, – некогда, прости, Бурдюк.

– Ты куда? – не успокаивался Емельянов. – Эй, что там у тебя на спине болтается?

Но мне было не до объяснений.

Забыв сказать гостеприимному профессору «спасибо», я выбежала во двор, завела машину и понеслась в «Комобанк». Назар занимал кабинет на том же этаже, где и управляющий. Я бежала по красному ковру, изредка навстречу попадались банковские служащие: мужчины в костюмах и галстуках и женщины в строгих платьях или элегантных комплектах: юбка-пиджак-шелковая блузка. Все они вежливо здоровались, потом замирали у стен и провожали меня изумленным взглядом. Еще вчера столь странная реакция клерков могла меня раздосадовать, но сегодня я не имела ни малейшего желания отвлекаться на ерунду, неслась вперед, держа в руках куртку, которую сняла, войдя в банк.

– Что случилось? – с тревогой спросил Назар, увидев меня на пороге. – Ты позвонила, ничего толком не объяснила.

Я упала в кресло.

– Немедленно попроси фирму «Федра» прислать тебе фото Насти Куваевой, а заодно поинтересуйся, где их курьер.

– Зачем? – изумился Назар.

– Выполняй! – приказала я.

Начальник охраны взялся за телефон, но его довольно долгий разговор не дал результатов, я не выдержала, выдернула у него трубку и зачастила:

– Ясно, вы не имеете ни анкет служащих, ни их снимков, курьеры оформлены по договору, они не штатные сотрудники. Примите срочный заказ, нам нужен диск с фильмом «Бриллиантовая рука», если его в кратчайшее время доставит в «Комобанк» Анастасия Куваева, она получит сто долларов чаевых, и «Федре» мы заплатим такую же сумму. Время пошло.

– Что происходит? – возмутился Назар.

Я отдала ему телефон.

– Соединись со своими людьми, пусть выяснят кое-что о Марине Сергей, в частности имена, фамилии ее одноотрядниц во время последнего заключения. Еще нужны данные на одного мальчика из интерната, где воспитывалась после смерти матери Вита Сергей. Объясню тебе потом все по порядку, но сначала действуй.

Пока хозяин кабинета вел беседу, я нервно барабанила пальцами по столу, перестала только тогда, когда в комнату вошла круглолицая девушка с короткими волосами цвета меди.