Несекретные материалы

В подъезде сидела уже другая бабуля.

– Утром на месте была, – сообщила она, – потом вроде ушла. Может, в институт? Или в больницу за инвалидом каким? Она вроде как с ними работает.

Дворника Юры тоже не нашла. Обычно он день-деньской торчит на глазах, но сегодня его никто не видел. Окончательно разочаровавшись, поехала в Ложкино.

Дома было тихо. Я взяла в кабинете толстый справочник и устроилась в спальне. Через полтора часа подвела итог. Патронажных медсестер, то есть медицинских работников, ухаживающих за беспомощными одинокими инвалидами, предоставляют муниципальные общества Красного Креста, и ни в одном из них не работает Нина Самохвалова. Но в столице существует множество частных агентств. Я набрала номер «Помощника» и тихонько проблеяла в трубку:

– Хочу пригласить медсестру для ухода за парализованным отцом.

Вежливый голос моментально сообщил расценки: один день – десять долларов. Лекарства, памперсы, моющие средства – естественно, за счет хозяев. Еще медицинского работника полагается покормить. Сопровождение в другой город – в два раза дороже.

Повесив трубку, я через минуту вновь обратилась в то же агентство, постаравшись изменить голос.

– Вам нужны сотрудники?

Тот же безукоризненно вежливый голос осведомился:

– Имеете медицинское образование?

– Медсестра широкого профиля.

– Сто долларов в месяц плюс обед в семье у больного, и, естественно, чаевые никто не отбирает.

– Много дают?

– Долларов на двадцать можете твердо рассчитывать.

– Берете только профессионалов?

– С предъявлением диплома, – уточнил голос.

Я повесила трубку и позвонила в другое агентство. Расценки примерно совпадали, и везде требовались только дипломированные сотрудники.

В глубокой задумчивости я пошла вниз. Где же подрабатывает Нина? У девушки нет никаких шансов устроиться официально, она не имеет документов медсестры, учится в гуманитарном институте. Бешеных денег за уход не платит никто, двадцать долларов в месяц считаются роскошными чаевыми. А Самохвалова небось только за квартиру отдает триста, плюс машина, бензин, джинсы «Труссарди», кофточки «Naf-Naf»… Папа присылает? Но он только-только построил новый дом, все средства туда вложил. Наверное, все-таки зарабатывает сама. Но как? Может, это Базиль содержит любовницу? Корзинкин, безусловно, обеспечен, но, как все французы, жаден до невозможности. Россияне, начитавшись «Трех мушкетеров», составили неправильный образ парижанина – этакого гуляки, весельчака, бабника, не считающего расходов на прекрасных дам и выпивку. На самом деле среднестатистический француз предпочитает укладываться спать в десять, никогда не позовет знакомых в гости, а если все же сподобится устроить вечеринку, то к столу подадут фисташки, орешки да блюдо с сыром. Впрочем, могут торжественно внести ветчину. Причем, если гостей шестеро, то на роскошном, доставшемся от бабушки подносе сиротливо будут лежать только шесть ломтиков – по одному на человека, добавку просить не принято. Так что вряд ли Корзинкин обеспечивает своей даме сердца роскошный образ жизни. Ну, духи может подарить или недорогое колечко…

В гостиной на диване валялся Кешка. На столике – несколько журналов, я машинально схватила одно издание.

– Не смотри, – велел сын.

Но я уже в ужасе уставилась на первую страницу. Ее целиком занимало фото молодой улыбающейся женщины. Ее можно было бы даже посчитать хорошенькой, если б не уродливое тело. Левой груди нет, на ее месте змеится белый шрам, от правой сохранились жалкие остатки. Внизу подпись – Виола, тридцать пять лет, радикальная мастэктомия, агентство «Лотос».

– Что это? – еле-еле ворочая языком, спросила я, машинально продолжая листать странное издание.

Следующие фото оказались еще отвратительней. Милые дамы демонстрировали результаты ампутации рук или ног, далее шли снимки молодых мужиков с телами, покрытыми шрамами. Все фото сделаны с почти обнаженной натуры – крохотные трусики прикрывали лишь небольшой участок тела. На последних страницах были настоящие уроды: карлики, отвратительно ожиревшие бабы, парочка парней с невероятными родимыми пятнами.

– Какого черта ты купил эту гадость да еще приволок домой? – накинулась я на сына. – Где взял кошмарный журнальчик?

Кешка потянулся и глянул на стол.

– Данную порнографию приволок Ефим. Если сейчас начнем возмущаться и жечь в печке, моментально притащит десяток новых и примется всем показывать. Лучше сделать вид, что нас это не волнует, и оставить их валяться тут. Ты же его знаешь.