Экстрим на сером волке

— У тебя голова болит?

— Нет.

Я окончательно растерялась.

— Может, ты чего-то хочешь?

— Да.

— Говори скорей, я все сделаю!

— Оставьте меня в покое.

Я попятилась.

— Извини, не поняла…

— Чего особенного? — прищурилась Катя. — У вас в семье люди друг к другу постоянно пристают. В комнаты без стука вваливаются, орут, по кафе таскаются, чаем без конца наливаются…

— Да нет, — я попыталась почему-то оправдаться, — все работают, наверное, поэтому очень любят в редкие минуты отдыха пообщаться.

— Меня колбасит от этого слова, — скривилась Катя. — Пообщаться! Фу! Я предпочитаю посидеть в одиночестве, почитать, поиграть в комп.

— Но..

— Учебный год я закончила на одни пятерки, имею право отдохнуть!

— Мы…

— Вас бесит мое неучастие в посиделках? Я обязана торчать по вечерам в гостиной и лыбиться?

— Нет, конечно. Просто мы хотели развлечь тебя.

— Не надо. Я не маленькая, — отрубила Катя и повернулась ко мне спиной.

Я топталась у двери, не зная, как поступить. Внезапно Катя крутанулась на кресле.

— Большое спасибо, что взяли меня к себе. В интернате я бы умерла!

— Ерунда, — улыбнулась я, — наш дом большой, а ешь ты как птичка.

Катя мрачно кивнула.

— Угу. От меня никаких хлопот. Учусь на «отлично», не курю, не колюсь. Главное, не приставайте, и я вас не обременю. А потом, в восемнадцать лет, рассчитаюсь, и мы простимся.

— Ладно, — снова растерялась я, — скажу своим, чтобы тебя не трогали.

— Буду очень благодарна, — кивнула Катя.

— Если захочешь в город, то…

— Спасибо, нет нужды.

— Будешь все лето сидеть в комнате?

— И что? Мне так хочется, — с вызовом выпалила Катя.

— Ладно, ладно, — согласилась я, — кстати, можно задать тебе один вопрос?

Катя закатила глаза.

— Только не надо сейчас читать мне наставления.

— Я вовсе не собиралась. Скажи, у твоего дедушки была охрана?

— Нет.

— Он сам водил машину?

— Нет.

— Имел шофера?

— Да.

Манера Кати односложно отвечать, сдвигая брови и недовольно кривя губы, стала меня раздражать. Огромным усилием воли я взяла себя в руки и продолжила допрос.

— Помнишь, как его звали?

— Кого?

— Водителя.

— Нет.

— Может, Юра?

— Нет.

— А как?

— Ну.., не помню.

— У вас в доме жил мужчина по имени Юрий?

— Нет.

— Может, так звали садовника?

— Нет.

— Или дворника?

— Нет.

— То есть ты ни про какого Юру не слышала?

— Нет.

Я уставилась на Катю. Не ребенок, а партизан на допросе в гестапо. Ну и характер. Интересно, каким образом мягкая, интеллигентная, никогда ни с кем не ссорившаяся Соня управлялась с Катей? Или она стала такой после гибели Адашевой? Я видела Катю на выставке собак, и тогда она произвела на меня впечатление самой обычной девочки.

— Если это все, то я хотела бы наконец заняться компом, — буркнула Катя.

Я кивнула.

— Конечно. Только скажи, где работал Зелимхан?

— Не знаю.

— Как?

— Просто.

— Дедушка не рассказывал про службу?

— Нет.

— Ну.., ладно.

— До свидания, — подвела черту Катя, — спокойной ночи.

— Ужинать не придешь?

— Нет.

— Хочешь, Ира принесет еду в комнату?

— Нет.

— У нас сегодня замечательное лакомство, — оживилась я. — Творожная запеканка с цукатами и сметанным соусом. А еще я привезла пирожные.

— Не хочу.

— Не соблазнишься?

— Нет. Я не ем после шести.

— Бережешь фигуру? — я отчаянно пыталась наладить контакт с девочкой. — Тебе нечего беспокоиться!

— Если сейчас разожрусь, — презрительно вымолвила Катя, — то стану такой, как ваша Маша!

Гнев ударил мне в голову.

— Вот что. Катя, я обещала Соне Адашевой приглядеть за тобой. Я всегда держу слово, поэтому создам для тебя нормальные условия проживания. Выучу и дам путевку в жизнь, — высокопарно заявила я.

— Я все оплачу, — сбила мой пафос Катя.

— Ладно. Живи, как пожелаешь, никто к тебе в душу не полезет, в комнату не войдет и к общению принуждать не станет. У меня есть лишь одно условие. Ты следишь за своей речью и не оскорбляешь домочадцев, в частности, не обзываешь Машу толстой.

— Это констатация факта, — парировала Катя, — если жабу величать жабой, оскорблений нет, она такая и есть. Маша весит в два раза больше меня.

— Значит, — еле сдерживая желание заорать, ответила я, — ты не занимаешься констатацией фактов.

В нашем доме члены семьи любят друг друга независимо от веса, наличия лысины, оттопыренных ушей и кривых ног. Ясно?