ФЕЙСКОНТРОЛЬ НА ГЛАВНУЮ РОЛЬ

   – Значит, он все же уехал! – отметила я.

   Майя раздавила в пепельнице окурок.

   – И да, и нет.

   – Это как? – изумилась я.

   – Варваркин распустил слух о своем побеге во Францию, – продолжала Майя, – а сам тайком перебрался в избу Анфисы Матренкиной, своей горничной. Побег был тщательно подготовлен, Фиса приготовила убежище, где Панкрат мог пересидеть, если к ней вдруг придут с обыском. Барин действовал очень осторожно, и ему помогала Софья Скавронская. Пара перетащила к Матренкиной часть книг Панкрата и любимые им вещи.

   – Хочешь сказать, что он прятался в избе Матренкиной?

   – Ну да, – кивнула Водкина, – много лет.

   – Зачем?

   – Странный вопрос! Боялся расстрела. Большинство местных помещиков погибло от рук ЧК.

   – Но почему он не уехал?

   Майя развела руками.

   – Не успел. Границы закрыли, паспорт ему не дали. Бежать нелегально он побоялся, надеялся, что ужас рассосется сам по себе. Панкрат не был человеком решительных действий – совсем не Штольц, хотя и Обломовым [Обломов и Штольц – главные герои книги И. Гончарова «Обломов», два полярных представителя российской интеллигенции. Прим. автора. ] его назвать трудно. Варваркин – книжный червь, самым страшным для него было остаться без библиотеки, а Анфиса спасла лучшие издания. Увы, унести из усадьбы все не удалось, часть томов осталась в особняке.

   – Сколько же он провел взаперти?

   Майя опустила голову.

   – Скончался в тысяча девятьсот семьдесят втором году.

   – Ничего себе! – ахнула я. – И все это время не выходил из дома?

   – Ну, после войны он стал показываться, – пояснила Водкина. – Сейчас известно, как сложилась жизнь бывшего барина.

   – И никто не заподозрил неладное? – перебила я.

   Майя улыбнулась.

   – К Панкрату в деревне хорошо относились. Вероятно, шептались по домам, но не выдали. Когда Анфиса родила Ларису (ее принимала Софья), даже тут люди не заболтали языками. Правда, Фиса сплетни предупредила, весной пошла к председателю сельсовета с жалобой, дескать, у нее в доме останавливались на постой военные и изнасиловали ее, просила найди обидчиков. И в магазине она плакала, жаловалась бабам: «Пустила на ночь, а они вон чего учудили! До тридцати двух лет никто замуж не брал, а теперь, получается, я и вовсе никому не нужна. Что мне делать?» Сельчанки успокаивали Анфису, советовали ей родить, и она послушалась. Поэтому появление на свет Ларисы никого не озадачило, девчонку записали Матренкиной, отчество дали по председателю. К Ларисе в Киряевке хорошо относились, девочку никогда не дразнили безотцовщиной.

   – Варваркину на момент рождения дочери исполнилось сорок два года!

   – И что? Мужчина способен к оплодотворению до ста лет. Анфиса была много моложе Панкрата. Конечно, она рожала первого ребенка уже в зрелом возрасте, но Софья Скавронская постаралась, помогла ей и во время беременности, и при родах. Слушай дальше. В сорок четвертом году к Анфисе в избу попросился беженец, Архип Николаев. Матренкина пригрела дядьку и впоследствии вышла за него замуж.

   – Панкрат легализовался! – догадалась я.

   – Верно, – согласилась Майя. – Некий Николаев у Матренкиной и правда заночевал, но вот беда, к утру умер. Анфиса живо сообразила, какой шанс послал ей Бог. Они с Ларисой тайком зарыли усопшего в лесу. Его похороны – самое яркое впечатление двенадцатилетней Лары, она до сих пор не способна забыть, как они с мамой копали могилу, а потом на тачке везли тело.

   – Да уж! – вздрогнула я. – Подобное из памяти не вытравишь. Варваркин получил настоящий паспорт, начал выходить днем. И что, его не узнали?

   Майя поманила официантку и заказала еще чаю.

   – Нет, – сказала она после того, как девушка ушла, – Панкрат спрятался у Анфисы, будучи молодым еще человеком, а стал седым, обрюзглым мужчиной, перешагнувшим пятидесятилетний рубеж. Учти еще, что большинство киряевцев ушло на фронт и погибло, женщины состарились, для тех же, кто появился на свет в середине двадцатых и не попал под мобилизацию, Панкрат Варваркин, как Илья Муромец, жил или не жил – непонятно, доисторическая эпоха. Да он особо по деревне и не ходил, с людьми не общался, больше во дворике на лавочке сидел.

   – Откуда ты знаешь историю Варваркина?

   Водкина вздохнула.