Четвертое Правило Волшебника, или Храм Ветров (др. изд.)

— Ты вернулся, чтобы простить меня, Ричард?

Его голос был тихим, но твердым.

— Нет, я вернулся не для того, чтобы тебя простить. Я не могу простить тебя, Кэлен.

Она отвернулась. Она наконец нашла, что делать со своими руками: она прижала их к животу.

— Я понимаю.

— Кэлен, — сказал Ричард у нее за спиной. — Я не могу простить тебя, потому что это было бы неправильно. Или ты хочешь, чтобы я простил тебе твою красоту? Или стакан воды, который ты выпила, когда тебя мучила жажда? Или то, что ты ешь, когда тебе хочется есть? Или ощущение теплого солнечного луча у тебя на щеке?

Кэлен вытерла глаза и повернулась к нему.

— О чем ты говоришь?

Цветок розы по-прежнему был у него за поясом. Ричард достал его и протянул ей.

— Твоя мать дала мне ее.

— Моя мать?

Ричард кивнул.

— Она спросила, нашел ли я радость в этом цветке, и когда я ответил да, она сказала — тогда ты должен вернуться. Мне потребовалось долгое время, чтобы понять смысл этих слов.

— И что же она хотела ими сказать?

— Что человек наделен способностью наслаждаться такими вещами. Разве, чтобы ты нашла удовольствие в аромате розы, тебе непременно должен дать ее я? Мне не за что прощать тебя, Кэлен.

— Ричард, это разные вещи.

Он опустился на одно колено.

— Кэлен, я плоть от плоти моей матери, как ты — плоть от плоти своей. Это единственная связь плоти, которая есть у человека в этой жизни. — Он приложил руку к груди. — После этого мы соединяемся только здесь. Мы можем быть связаны только в наших сердцах. Ты не отдавала ему свое сердце. Оно было только моим. Ветры, духи заставили тебя заплатить цену. Ты хотела жить с тем немногим, что у тебя осталось. Ты хотела быть человеком. Ты боролась за жизнь. Ты просто получила радость, на которую имела право. Ты не моя рабыня. И мне нечего тебе прощать. Ты никогда не предавала меня в своем сердце.

Кэлен чувствовала, что вся дрожит.

— Ты ранил меня, Ричард. Я думала, что мое сердце в безопасности рядом с тобой, а ты ушел от меня. Ты обещал, что будешь любить меня вечно, но даже не дал мне попробовать объяснить.

— Я знаю, — прошептал он.

Его второе колено коснулось пола. Он склонил голову.

— Именно поэтому я вернулся. Я вернулся, чтобы попросить твоего прощения. Я был неправ. Я причинил тебе боль. Это я предал наши сердца, не ты. Это самый ужасный грех, который я мог совершить, и я один в нем виновен. Мне нет оправдания. Я не могу исправить то, что я сделал. Я ранил твое сердце и у твоих ног молю о прощении. Я не заслуживаю его и не могу его просить; я могу только молить.

Он встал на колени у ее ног. Она возвышалась над ним.

— Ты простишь меня, Ричард?

— В моем сердце есть только любовь, пусть даже мы не можем быть вместе. Хотя я свободен от клятвы, но ты — нет, и я должен уважать это. Но я никогда не буду любить никого, кроме тебя. Если твое сердце желает этого, я прощаю тебя. Пожалуйста, Кэлен, все, что мне нужно в этой жизни, это твое прощение, если ты даруешь его мне.

Если несколько мгновений назад она сомневалась в своих истинных чувствах к Ричарду, то теперь от сомнений не осталось следа.

Кэлен опустилась перед ним, взяла за плечи и заставила поднять голову.

— Я прощаю тебя, Ричард. Всем сердцем я люблю тебя и прощаю.

Он улыбнулся грустной улыбкой.

— Спасибо.

Ее сердце ожило, и пустоту в ее душе заполнила радость.

— На церемонии я сказала вслух то, что они требовали, но в моем сердце я поклялась тебе.

Ричард вытер слезу с ее щеки.

— Я сделал то же самое.

Она сжала его руки.

— Ричард, что же мы будем делать теперь?

— Нам нечего делать. Ты связана клятвой с Дрефаном.

Она коснулась пальцами его лица.

— А что насчет тебя? Насчет нас с тобой?

Его улыбка пропала. Он покачал головой.

— Это не имеет значения. Я получил то, в чем нуждался, то, ради чего вернулся. Ты вернула мне мое сердце.

— Но все равно с этим надо что-то решать. И не только с этим, но есть еще одно дело, не терпящее отлагательства. Дрефан хочет увести армию в Д’Хару и сражаться с Орденом там.

В глазах Ричарда сверкнул гнев.

— Нет! Не позволяй ему сделать это, Кэлен. Джегань проглотит Новый мир по кусочкам, и Д’Хара будет последним. Обещай мне, что ты не допустишь этого.