Ожерелье для дьявола

Как море расстилается под форштевнем корабля, так и Мадрид открылся перед взмыленными конями герцогини д'Альба. Был час вечерней молитвы. Несмотря на еще не спавшую жару, город был оживленным. Люди суетились на маленьких улочках, разбитые горбатые дороги сползали с одного холма на другой среди приземистых белых домиков с железными решетками на узких окнах и плотными дверями из потемневших досок. Вдалеке темная масса феодального дворца выделялась на светлом фоне блестевшей зелени сада. Мощно вздымались потемневшие от времени стены среди беленых жилищ простолюдинов.

Не замедляя хода, карета промчалась по узким улицам, сея панику среди многочисленных кур, собак и кошек, и оказалась в более прохладном восточном квартале. Экипаж въехал в железные решетчатые ворота, миновал по возвышающемуся пандусу горделивый фасад дворца и остановился перед огромной дверью. Дверь открылась сразу, как по волшебству, в ней появился силуэт мажордома, а за ним – целая армия лакеев и благородные изгибы парадной лестницы. Герцогиня сама открыла дверцу кареты, выпрыгнула из нее и устремилась вверх по лестнице, дав знак Жилю следовать за ней.

Он едва успел бросить поводья Понго, следовавшему за ним, в то время как Каэтана успела уже добежать до половины лестницы, раздавая на ходу приказы мажордому, застывшему в глубоком поклоне, и нетерпеливым жестом отослала подлетевшую было к ней целую стаю камеристок.

Легкая и быстрая, она устремилась по длинной галерее, украшенной полотнами фламандских мастеров и французскими гобеленами. Открылась дверь в небольшую комнату, стены которой были обтянуты шелком цвета морской воды и украшены золотым ракушечником. Пробивавшееся сквозь опущенные жалюзи солнце создавало полное впечатление морского грота.

Войдя в комнату, Каэтана вынула шпильки, державшие шляпу, встряхнула головой, и волна кудрявых волос упала на спину. Затем она наполнила два стакана и протянула один своему гостю.

– Вот вы и в безопасности, шевалье, – выдохнула она. – Теперь поговорим, пока вам готовят комнаты. Но садитесь же, или вы огромны, или комната слишком мала, но вы заполняете ее всю.

Жиль залпом проглотил свой стакан. Дорога показалась ему до бесконечности долгой. Он очень хотел пить, а это вино из Аликанте было превосходным. Затем, без предисловий, он начал:

– Так ли уж необходимо готовить для меня комнаты? Вы мне дали возможность, ваша светлость, въехать в Мадрид и не попасть в руки полиции, за что я вам бесконечно благодарен. Я не намерен причинять вам дальнейшие беспокойства.

– Куда же вы намереваетесь идти? Я вам сказала, что в моем доме вам не нужно будет никого бояться.

– Я в этом ни на мгновение не сомневаюсь, но я солдат, сударыня, а жизнь солдата – это не то, что следует защищать от опасности. Поскольку меня ищут, я хочу незамедлительно вернуться во Францию и восстановиться на службе.

– Кто вы во Франции?

– Лейтенант полка драгун королевы. Я должен был оставаться там, а не приезжать сюда.

– Если вы на этом настаиваете, так почему приехали сюда? Что вы искали здесь, в Испании?

Жиль засмеялся.

– Мой ответ, без сомнения, уронит мою репутацию в ваших глазах. Я приехал за золотом.

Как он и предвидел, легкая, вежливая улыбка искривила губы Каэтаны.

– Золото? Зачем?

Наивность вопроса рассмешила Жиля. Веками золото Фландрии, Испании, Америки стекалось в сундуки герцогов д'Альба и их потомков, привыкших к этому «презренному металлу», уже не понимавших, почему другие гоняются за ним.

Аппетит изголодавшегося человека всегда вызывает тошноту переевшего.

– Чтобы выкупить замок моих предков и прилегающие к нему земли. За все это требуют огромную сумму.

– Что за сумму?

– Пятьсот тысяч ливров.

– Это пустяки. Я полагаю, что ваша царственная любовница получила достаточно удовольствий, уступив вам эту ерунду. Об этом говорит ваше нетерпение вернуться во Францию.

Он холодно поклонился.

– Я у ваших ног, госпожа герцогиня, но позвольте мне сказать вам следующее: когда женщина, пусть даже и королева, дает свою любовь дворянину, этот дворянин, пусть он будет беден, как Иов, потерял бы честь, если бы поверил ей свои финансовые заботы.

– Однако мне вы о них рассказываете.

– Вы меня спросили, я вам ответил. И я не имею чести быть вашим любовником!

Дерзкий тон не очень-то покоробил Каэтану.

Она улыбнулась, прикрыв глаза, и метнула на него испытующий взгляд сквозь опущенные ресницы.