Вынос дела

– Странно, что в качестве алиби она выбрала курсы кройки и шитья, – пробормотала я, наблюдая, как Нина вытирает красный нос рукавом халата. – Насколько слышала, она великолепно моделирует одежду и даже владеет фирмой…

Лузгина с удивлением глянула на меня:

– Кто? Татьяна? Откуда вы это взяли?

– Да она сама рассказывала.

Нина презрительно фыркнула:

– Сама рассказывала! Если сообщу вам, что имею в родственницах английскую королеву, вы поверите?

Да, в ее словах был определенный резон. Нина продолжала злиться:

– Таня не работала, а дни проводила самым приятным образом – парикмахерская, солярий, массаж, модные бутики… Олег Андреевич ее целиком и полностью содержал, давал деньги на всяческие прихоти и причуды. Кстати, он был патологически щедрый человек. Никогда не считал денег, порой даже не помнил, сколько их у него в кошельке. Мне помогал: компьютер купил, машину маленькую, «Ниву» двухдверную, цвета баклажан.

И она опять заревела.

Я в глубокой задумчивости села в «Вольво» и принялась бездумно разглядывать радующихся теплому апрельскому дню прохожих. Если кого и следовало опасаться в окружении Харитонова, то только не Лузгину, или я ничего не понимаю в людях. Да и смерть Олега Андреевича была ей невыгодна. Как бы Нина ни прикидывалась бескорыстной бессребреницей, и без лупы видно, что она надеялась стать мадам Харитоновой. Ну пусть не сейчас, не сразу, но надежды не теряла…

Часы показывали около трех, я медленно поехала в колледж. Заберу девчонок и доставлю домой, а то Татьяна небось от тревоги места себе не находит.

Я оказалась права. Не успели мы войти, как хозяйка выскочила в холл и закричала:

– Варвара! Ты где была? Уже хотела в милицию обращаться…

– Незачем так орать, – дернула плечом Варя, – ходила, как все дети моего возраста, в школу!

– Куда? – оторопела Таня.

– Только не ругайся, – быстренько влезла я в диалог. – Варенька ездила с Маней на занятия.

– Между прочим, – отчеканила девочка, – получила кучу пятерок. Так что извини, мама, сейчас быстренько чайку глотну и за уроки. Назадавали, жуть! Нужно успеть до шести все сделать.

– Почему обязательно до шести? – изумилась мать.

– В семь начнутся занятия в Ветеринарной академии, мы с Машей не хотим опаздывать!

Она швырнула куртку на стул и побежала вверх по лестнице.

– Господи, – вымолвила Таня, опускаясь на куртку.

Варя замерла, потом повернулась к матери и заявила:

– Кстати, меня никто в школе не дразнил и не обижал. Наоборот, когда показала, как фенечки плету, сразу попросили браслеты сделать. Ты, мама, зря моей внешности так стесняешься, я, конечно, не красавица, но ведь и не чудовище!

И она вновь понеслась вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньки.

– Что же это такое? – растерянно пробормотала Таня, глядя мне в глаза. – Что?

Хитрая Машка предпочла потихоньку испариться, и мы с подругой остались в огромном холле совсем одни.

– Боюсь, тебе придется отпустить ее и в школу, и в академию, – тихо сказала я. – Варю больше не удержать дома.

– Боже, – всплеснула руками Таня, – ты же видишь ее лицо! Ну за что нас так бог наказал – лицо дауна, а ум нормальной. У нас в доме ведь даже зеркал нет, ты заметила?

Я кивнула. Конечно, сначала удивилась, обнаружив, что во всем здании нет ни одного зеркала, потом поняла, чем это вызвано.

– С трех лет учим, – продолжала растерянно рассказывать Таня, – математика, русский, английский… Думали, не пойдет, а Варька просто хватает все на лету. Но вот внешность! Врачи лишь руками разводят, первый раз с подобным сталкиваются… А пластическую операцию пока не советуют делать, что-то там в лице еще не сформировалось. Неужели ребята над ней не издевались?

Я покачала головой:

– Нет, там хорошие дети. Впрочем, через три-четыре дня все забудут про ее внешность.

Таня махнула рукой:

– Скажешь тоже!

Я вздохнула. На кафедре, где я в свое время работала, трудилась милейшая сотрудница – Анна Лапшина. Когда впервые увидела ее лицо, основной мыслью было – только бы бедняжка не заметила моего испуга. Внешне девушка выглядела ужасающе. Через всю правую щеку шел отвратительный, неаккуратный шрам. Потом коллеги рассказали, что ее в детстве укусила собака. Анечка обладала замечательным, легким, светлым характером. Спустя неделю я перестала замечать шрам, зато увидела ясные глаза и добрую улыбку. Анюта совершенно не комплексовала по поводу своей внешности, хорошо одевалась, и никто не удивился, когда она весьма удачно вышла замуж за молодого дипломата и отбыла с ним строить в Африке социализм. Насколько знаю, у них то ли двое, то ли трое детей…