ИСПОВЕДНИЦА

Все принадлежности боевого мага играли определенную роль в танце со смертью. В этом смысле боевой маг был предан жизни. В числе прочего, символы на амулете, который носил Ричард, были изображением, схемой основной концепции танца. Он познал эти движения, сражаясь Мечом Истины.

Несмотря на то, что меча с ним больше не было, он вобрал в себя всю сущность танца со смертью, так что знание, которое он обрел, сражаясь мечом, оставалось с ним независимо от того, владел ли он самим мечом. Как нередко говаривал ему в самом начале Зедд, меч - это лишь орудие; значение имеет разум - он направляет орудие.

С тех пор, как Зедд впервые вручил Ричарду Меч, он научился понимать язык символов. Он знал их значение. Они говорили с ним. Он узнал символы боевого мага и понял, что они означают.

Ричард начал пальцем наносить эти линии на лицо Джонрока. Это были линии движений танца, формы, использовавшиеся для встречи с врагом. Каждая комбинация составляющих элемент линий имела свое значение. Рази, уклоняйся, выпад, разворот, руби, догоняй, неси скорую смерть - и к следующей цели. Линии, которые он наносил на правую щеку Джонрока, представляли собой наставление - взирай на надвигающееся в общем, не сужая излишне внимание.

Ричард обнаружил, что рисует не только элементы танца, но и части известных ему заклинаний. Поначалу он даже не понял, что делает это. Рисуя эти элементы, он не сразу смог припомнить, где их раньше встречал. Затем на память ему пришли линии заклинаний, которые Даркен Рал чертил на магическом песке в Саду Жизни, призывая магию, необходимую для открытия шкатулок Одена.

Только тогда Ричард понял, что явление странного призрачного силуэта предыдущей ночью все еще тяготело над его разумом. Голос сообщил ему, что он был назван игроком. Это был первый день зимы. У него был год, чтобы открыть правильную шкатулку Одена.

Ричард был утомлен, но он едва ли мог думать о чем-то еще после этой встречи. Ему не удалось выспаться. Беспокоящая боль от ран на ноге и спине отвлекала его от размышлений об этом. Первый день зимы принес обход Джеганя. Со своей новой заботой, как бы Джегань и сестры в лагере его не узнали, Ричард не понимал, каким образом он смог стать игроком шкатулок Одена.

Он гадал, не ошибка ли это зараженной магии, вызванная шимами. Даже будь у него знания, которых в действительности не было, его Дар отняла та ведьма, Сикс, так что он не представлял, каким образом, пусть даже случайно мог ввести шкатулки в игру. Равно как и не мог предположить, как можно открыть верную шкатулку без своего Дара. Не вокруг ли Сикс закручивался этот сюжет, которого он еще не понимал?

Когда Даркен Рал вычерчивал эти заклинания перед тем, как открыть одну из шкатулок, Ричард ничего не понял в их построении. Зедд говорил, что начертание этих заклинаний невероятно опасно, что даже одна неверно положенная линия, нарисованная определенным человеком, в определенных обстоятельствах и определенным способом, могла вызвать катастрофу. В тот момент все эти рисунки казались тайными орнаментами, составляющими некий сложный незнакомый язык.

С тех пор Ричард многое узнал о магических узорах и эмблемах, придя к пониманию значения некоторых элементов - во многом так же, как раньше он учил древний Верхне-д'Харианский язык по отдельным словам. По мере углубления этого понимания он смог улавливать идеи, которые эти слова выражали.

Примерно тем же путем он пришел к мысли, что заклинания, которые рисовал Даркен Рал, чтобы открыть шкатулки, тоже были частью танца со смертью.

И это было не лишено смысла. Зедд как-то говорил ему, что сила Одена представляет собой саму силу жизни. Танец со смертью состоял, по сути, в сохранении жизни, а суть Одена сконцентрирована вокруг жизни и ограждении ее от бушующей Огненной цепи.

Ричард снова окунул палец в красную краску, и поперек лба Джонрока легла изогнутая линия. Еще несколько линий - и возник символ сосредоточения силы. Он использовал понятные ему элементы, но сочетал их своеобразно, видоизменяя. Он не хотел, чтобы сестры, увидев рисунки, распознали их истинное значение. Хотя орнамент был составлен из знакомых элементов, в целом он был оригинален.

Сгрудившиеся кругом люди склонились, зачарованные не только процессом, но и самим рисунком. Было в нем что-то от поэзии. Не понимая значения линий, они ощущали общность этих линий в выражении единой цели, несущих ключевую идею - именно то, чем они были - угрозу.