Незабудки для тебя

Лилибет хотела наорать на этого самодовольного типа или дать ему оплеуху. Но понимала: этого делать не стоит. Стакан пива не затуманил ей мозги, да и той скудной порции кокаина, что она вынюхала, отправляясь в гости к Деклану, для этого было явно недостаточно. Соображала Лилибет недурно и потому, все взвесив, плюхнулась на табурет и горько зарыдала.

— Я совсем запуталась! Я совершенно одна! Я так боюсь! Куда мне податься? Я просто… просто подумала, если я буду к вам подобрее, вы мне поможете! Я просто не знаю, что делать!

Она подняла голову. По нарумяненным щекам прокладывали свой путь две медленные слезы.

— У меня такая беда! Такая беда!

Он подошел к раковине, пустил холодную воду, налил в стакан.

— Что за беда?

— Я… я… на мне долг. Должна целую кучу денег. Поэтому и уехала из Хьюстона. Страшно боюсь, что они меня найдут, что-нибудь сделают со мной, может быть, даже с Линой… О боже, они сделают что-нибудь страшное с моей дорогой деткой!

Деклан поставил перед ней стакан воды.

— Сколько денег вы должны?

Лилибет быстро опустила глаза, но Деклан успел заметить, как сверкнул в них алчный огонек удовлетворения.

— Пять тысяч. Но я не виновата! Клянусь вам, не виновата! Это все он! Я доверилась одному негодяю. — Горечь в ее голосе, похоже, стала непритворной. — А он сбежал со всеми моими деньгами. И теперь я должна расплатиться! А если не расплачусь, они меня выследят, приедут сюда и сделают что-нибудь страшное с мамой и с Линой!

Деклан сел напротив, пристально взглянул ей в лицо.

— Врете! Просто хотите выжать из меня пять штук, чтобы купить наркотики и удрать из города. Вы сочли меня легкой добычей, но вы ошиблись. Если бы не Лина, я бы дал вам пару сотен и выставил за дверь. Но видите ли, Лилибет, есть еще Лина. И ей это не понравится.

Взвизгнув, она плеснула водой ему в лицо. Деклан даже не моргнул.

— Сукин ты сын! Да имела я тебя…

— Ну нет, этого уж точно не будет.

— Думаешь, ты тут самый умный, да? Сидишь на деньгах, фу-ты ну-ты, что за важная птица! — Она вскочила на ноги. — Примерный мальчик из хорошей семьи! Да-да, Деклан Фицджеральд, я все про тебя разузнала! А вот интересно, что скажет твоя а-ри-сто-кратическая семейка, когда узнает, что тебе греет постель каджунская шлюха с болот?

От этих слов Деклан сжался, как от удара хлыста. Перед глазами поплыл багровый туман, и в этом тумане лицо Лилибет на миг показалось ему старше, жестче, злее…

Лицо Жозефины.

— Убирайся! — проговорил он, вцепившись в край стола, сам не зная, к кому обращается — к живой женщине или к призраку. Руки его дрожали.

— Интересно, что скажут все эти бостонские доктора, банкиры и адвокаты, когда услышат, что их золотой мальчик связался с какой-то болотной безотцовщиной? — со злобным наслаждением повторила Лилибет. — Ни денег, ни родословной. Обслуживает туристов во второсортной забегаловке, а ее бабка шитьем зарабатывает себе на хлеб! Спорю на что угодно, тебя живо вычеркнут из завещания! Будешь сидеть в этой развалюхе на мели и без гроша! А что, если я им скажу, что ты переспал и с ее матерью, а?

— Вон из моего дома, иначе я за себя не ручаюсь! — выкрикнул Деклан. Он не помнил себя от ярости.

— Ну нет, такой, как ты, не станет бить женщину! Уж я-то знаю! — Она тряхнула головой, кокаин придал ей наглости. — Вот что, дорогуша: хочешь и дальше трахать мою дочку так, чтобы твоя семейка об этом не пронюхала, — садись и выписывай мне чек. И теперь я с тебя возьму не пять, а десять штук — за мои оскорбленные чувства.

— Твои чувства, Лилибет, и десяти центов не стоят.

— Вот как? А если я поболтаю с твоей мамочкой, а?

— Моя мать тебя без соли съест. — Он открыл ящик буфета, достал оттуда блокнот, написал на странице телефонный номер. — Вот ее телефон. Звони. Можешь прямо отсюда, я с удовольствием послушаю. Даже любопытно, что за блюдо она из тебя приготовит.

— Но мне нужны деньги! — взвизгнула Лилибет.

— Здесь ты их не получишь. — Потеряв терпение, он схватил ее за плечо и потащил к дверям. — Поверь мне, я тебе могу навредить гораздо больше, чем ты мне. Проверять не советую. — С этими словами он вытолкнул Лилибет на крыльцо и захлопнул дверь.

А потом с трудом доплелся до табуретки и рухнул без сил, почти в обмороке. Ему было плохо — физически плохо, словно Лилибет высосала из него энергию. В тот миг, когда она орала мерзости о Лине, что-то произошло… ее лицо вдруг стало другим. Превратилось в то, что преследовало его во снах.