Утренняя луна

Тристан был потрясен и задет ее словами. Оказывается, многие люди искренне считают, что он сокрушитель женских сердец! А он-то мнил себя хорошим парнем, всегда вежливым и предупредительным с женщинами. И не важно, каким неприятным, агрессивным или пустым оказывалось свидание, он всегда делал все от него зависящее, чтобы женщина не чувствовала себя задетой.

Услышать от кузины, которую он любил, что она считает иначе, было для него настоящим ударом. Поэтому ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы невозмутимо сказать:

– Я слышал много хорошего о твоей подруге и собираюсь пригласить ее куда-нибудь.

Ким откинулась на спинку стула.

– Проклятие! – воскликнула она. – У Рида и Джекки уже есть прошлое. Он благодарен ей за помощь в самый тяжелый момент его жизни. Когда я сказала ему, что Джекка здесь, он изменил свои планы и теперь приезжает домой намного раньше, чем наметил. Четыре года я в мечтах представляла ее рядом с моим братом.

– Не будет никакой трагедии, если ей понравится кто-то другой и она останется в Эдилине! – раздраженно произнес Трис.

– Ей нравится этот город, – сказала Ким, – но жить здесь постоянно она не сможет. – Ее семья, карьера – все это не здесь. Что она будет делать в Эдилине? Рисовать Фраппе-Пойнт триста раз подряд? Откроет галерею и будет слушать, как туристы называют ее работы прелестными? Даже если она в тебя безумно влюбится, ты все равно убьешь ее дух. – Ким подалась к Тристану и заглянула ему в глаза. – Трис, милый, ты знаешь, что я тебя люблю.

И всегда любила. Ты единственный из моих кузенов, будучи подростком, уделял внимание маленькой девочке, которая делала украшения из цветов. Только ты позволял мне надевать на тебя венки и цепи из маргариток. Я ни минуты не сомневаюсь: если ты постараешься, то сможешь заставить Джекку потерять голову от любви. Но что потом? Ты поселишь ее в своем старом доме и каждый день станешь наблюдать, как умирает ее дух? Прошу тебя, не делай этого.

Не дождавшись ответа, она встала, поцеловала кузена в щеку и ушла.

Тристан выпил еще чашку кофе и уставился невидящим взглядом в окно, пытаясь решить, как поступить: прислушаться к словам любимой кузины или наплевать на них и продолжать встречаться с Джеккой?

Ему была невыносима мысль, что он больше не увидится с Джеккой. Не проведет еще один вечер с ней, болтая и смеясь. Накануне ему пришлось поторопиться и прервать их встречу, поскольку желание обладать ею стало настолько сильным, что он боялся сорваться. Однако он точно знал, что его чувства к Джекке серьезны и не ограничиваются сексом. Трис не желал спешить. Он хотел, чтобы, когда они наконец займутся любовью, это стало важным событием в жизни обоих.

– Ким устроила тебе выволочку? – спросила официантка, которую звали Дорис. Она, ее муж и двое ребятишек были пациентами Триса. Как-то раз ее муж сильно поранил ногу, работая в саду. Трис обработал и зашил рану, но в нее попала инфекция. Началось воспаление, однако пациент отказался идти к доктору. Тогда Трис сам пришел к нему домой и спас ногу упрямца.

– Да уж, – буркнул Трис.

– Чего она хочет?

– Доставить мне неприятности, – выпалил Трис, но, опомнившись, сказал: – Нет, обычно она этим не занимается, но сегодня…

– Я говорю о той девушке, которая не любит Эдилин. Она умеет делать что-нибудь еще, или только рисует? И разве она должна все время рисовать только твои орхидеи?

Тристан взглянул на женщину, убедился, что родинка у нее на шее не изменилась, и, сморщив лоб, попытался понять, о чем она говорит.

– Подумай об этом, – сказала Дорис. – Не беспокойся, у меня нет привычки трепать языком. И я никогда не подслушиваю беседы клиентов. – Она подмигнула Тристану, взяла кофейник и удалилась.

Трис так и не понял, что имела в виду Дорис, но оставил ей чаевые, превысившие размер счета, и в глубокой задумчивости вышел на улицу. Он знал, что идти в свой кабинет нет смысла. Отец, как обычно, отправит его отдыхать. Поэтому он отправился в тренажерный зал, который был временно устроен в одном из зданий в самом центре города. Им мог пользоваться лишь узкий круг лиц. Трис был одним из них и имел ключ. В зале никого не было, и он был рад одиночеству – появилось время подумать.

Владелец зала, Майк Ньюленд, оборудовал несколько шкафчиков в углу зала, и Трис оставлял в одном из них одежду для тренировок. Чтобы расстегнуть пуговицы, снять рубашку и джинсы одной рукой, потребовалось немало времени и усилий, и к тому моменту, как Трис сумел раздеться и облачиться в другую одежду, он уже был донельзя зол на Ким. Она не имела никакого права говорить ему гадости. После тридцати минут занятий на бегущей дорожке до него дошло, что она всего лишь просила его не причинять ее подруге боль. Конечно, она сказала много всего, но суть была в этом. А значит, у него не было оснований на нее злиться.