– Немедленно звони Дегтяреву, – приказал Семен, – пусть к тебе придет.
Из столовой послышался шорох. Я похолодела.
– Ой!
– Быстро говори, что происходит, – занервничал Собачкин.
– Не знаю, – с трудом подавив желание заорать от страха, прошептала я, – кто-то здесь шастает. Александра Михайловича нету. Они с Темой позавчера укатили в Австралию, в небольшой городок, куда стремятся рыбаки со всего мира. Тема подарил отцу охоту на гигантских креветок. Ой! Опять шуршит!
Из гостиной долетело тихое постукивание.
– Ты живешь в Ложкине? – деловито осведомился Семен.
– Ага, – выдохнула я.
– Оружие в доме есть? – спросил Собачкин.
– Нет, – пискнула я, – и я стрелять не умею.
– А бейсбольная бита? – не унимался частный детектив.
– В нашей семье никто не увлекается любимой игрой американцев, – прошептала я, – Маша ходит в тренажерный зал, Зайка плавает.
– Ну да, в России сей вид спорта не популярен, зато биты в дефиците, их сложно приобрести, – хмыкнул Семен. – Ты где сидишь?
– На кухне, возле Афины, – ответила я, замирая от ужаса.
– Там и оставайся, – велел парень, – я еду.
Воспитание предписывало возразить: «Ну что ты, не стоит беспокоиться, уже поздно, завтра рабочий день». Но кто из нас вспомнит об аристократических манерах, находясь в пустом доме, где спрятался посторонний?
– Собаченька, миленький, поторопись, – зачастила я, – он ходит, шумит, двигает мебель. Страшно, аж жуть! Ты далеко?
– Живу в паре минут езды от тебя, – обнадежил меня Семен, – мой дом в Павловской Слободе.
– Я покупаю в вашем городке колбасу, – обрадовалась я, – в фирменном магазине мясокомбината.
– Извините, связь прервалась, – сказал мелодичный женский голос.
Я села на пол, прижалась к Афине и пару раз чихнула. От собаки веяло знакомым запахом, но я никак не могла сообразить каким, поэтому нагнулась и начала обнюхивать ее. Внезапно мне отчаянно захотелось спать, я прикрыла глаза, вытянула ноги, положила голову на живот Фины и подумала:
«Надо встать, на полу жестко!»
– Гадость! – закричали над ухом. – Гадость!
Я села, открыла глаза, увидела мужчину с меховой шапкой в руке, перепугалась почти до обморока и крикнула:
– Стой! Стрелять буду, здание заминировано! Я нажала на тревожную кнопку, сейчас сюда ОМОН ворвется.
– Очнись! Это я, – не испугался незваный гость.
Мой взгляд сфокусировался.
– Собачкин! Милый! Дорогой! Ты здесь! Солнышко!
– Я же обещал, – ответил Семен, – чего на полу валяешься? Где твоя хваленая большая собака?
– Вот, прямо перед тобой, неужели не заметил? – удивилась я. – Лежит, задрав лапы!
Собачкин сел на корточки, прижимая одной рукой к груди шапку. Другой потрогал Афину.
– Она живая? Я решил, что это игрушка или шкура из синтетики, такие в мебельных магазинах продают.
– Идиот! – сказал Гектор.
Собачкин бросил ушанку у морды Фины и в изумлении завертел головой.
– Кто тут?
Я кивнула в сторону ворона, который устроил себе наблюдательный пункт на плите.
– Знакомься, это Гектор. Он иногда несет чушь.
– Афина дура, – возмутилась птица, – Даша дура, Гектор супер! Кошка гадость! Идиот пришел!
– Он у тебя, похоже, очень любит окружающих, – усмехнулся Собачкин, – нашел для каждого добрые слова, главное, себя не забыл похвалить. Замолчи, мешок с перьями.
– Хам! – коротко заявил Гектор и перебрался на кухонный шкафчик.
Семен потряс Афину, но та лишь громче захрапела.
– У твоей шавки летаргия? Чем от нее воняет?
– Понятия не имею, – честно ответила я, – но запах знакомый.
Собачкин пару раз дернул носом, встал, заглянул в раковину, потом взял со столика небольшую бумажку, повертел ею перед лицом, зачем-то засунул руку в мойку и засмеялся.
– Напилась до бессознанки.
Большинство людей, услышав несправедливое замечание в свой адрес, обидятся, а я почему-то в такой ситуации принимаюсь оправдываться. Вот и сейчас завела:
– Я не употребляю алкоголь, у меня на спиртное неправильная реакция, алкоголь не опускается в желудок, а мигом поднимается в мозг!
– Я говорю о собаке! – уточнил Семен. – Твоя шавка назюзюкалась, потому и валяется ветошью.
– Не говори ерунды! – возмутилась я. – Фина не алкоголичка! Она интеллигентная, приветливая псина, простодушная и...
– Дура! – бесцеремонно перебил меня Гектор. – Кошка гадость! Выбросить! Съесть!
Я решила не обращать внимания на вопли ворона. У любого человека бывают дни, когда его все раздражает. Птицы не исключение. Вероятно, Гектор сегодня встал с левой ноги, простите, крыла, вот и вредничает. В конце концов, он мужчина, значит, не очень умеет управлять своими эмоциями.