Карина открыла верхний ящик письменного стола.
— Никогда не выбрасывайте старые записные книжки, — посоветовала она, — многие люди живут долгие годы в одной квартире. Вот, например, мы с мамой. Этому дому почти пятьдесят лет, он был построен в самом начале шестидесятых, экспериментальный, хотели проверить, как возводить блочные пятиэтажки. А! Нашла! Зинаида Мироновна Шляпкина.
— Ей, наверное, много лет!
— Зиночка была тогда молодой, в «Лупу» она пришла, когда ей едва исполнилось двадцать два! — возразила Карина.
— Вам нетрудно самой позвонить Шляпкиной? Вероятно, она не захочет беседовать с незнакомкой о тех событиях!
— Нет проблем, — согласилась Кара, — надеюсь, Зина живет на прежнем месте! Черт!
— Что?
— Номер не существует.
— Дай-ка сюда! Смотри, набор начинается с цифры два, а ее заменили на шесть.
— Сейчас попробую, ага, гудит… Здрасти! Можно Зинаиду? Ой, еще раз здрасти! Вы, наверное, меня не помните? Я — Карина Егорова, дочь Николая Михайловича… ага, ага, спасибо. Очень приятно! Да, да! Извините, Зиночка, у меня к вам такое дело…
Я молча слушала, как Карина меня представляет, потом Егорова сунула мне трубку.
Я откашлялась.
— Здравствуйте, Зина!
— Добрый день.
— Может, мой интерес вам покажется странным…
— Говорите.
— Карина рассказывала, что в день нападения бандитов вы спрятались в лифте.
— Верно.
— Вы очень смелый человек.
— Я отчаянная трусиха, — засмеялась Шляпкина, — но в момент опасности не растерялась. Прямо в голове щелкнуло: или лезу в подъемник, или мне кирдык. Третьего не дано. Сгребла гранки и дёру!
— Значит, вы прихватили с собой материалы субботнего номера?
— Егоровская школа, — вздохнула Зина, — сам погибай, а газету спасай. Унесла все, я как раз верстку делала, материалы стопками слева, снимки справа, я их вместе с линейкой-строкомером уволокла, она у меня теперь вместо талисмана!
— А где гранки? Вы их выбросили?
— Разве можно!
— Сохранили? Дадите взглянуть?
— Зачем? — удивилась Зинаида.
— Объясню при встрече!
— Ладно, приезжайте.
— Можно сейчас?
— У меня редакторские дни, сижу дома, хотя…
— Что? Я уже бегу к машине.
— Постойте, я не успею прибраться к вашему приходу! Давайте лучше встретимся в выходные.
— Нет, нет, — испугалась я, — время не ждет! Мне все равно, как выглядит ваша квартира, даже если она покрыта слоем мусора в полметра, это не играет никакой роли. Кстати, у меня дома тоже бардак, посуда полгода не мыта, пыль с Нового года не вытерта.
— Ну ладно, — сдалась Зина, — записывайте адрес.
В квартире у Шляпкиной отчаянно пахло кошками, и я, не удержавшись, стала чихать.
— Это Василий, — сердито сказала Зина, — у него с моим сыном джихад. Стоит Игорьку в дом войти, Васька начинает углы метить, дескать, смотри, мама, кто в семье хозяин! Вы туфельки поставьте наверх.
— В шляпницу? — поразилась я.
— На всякий случай, береженого Бог бережет. Анфиса терпеть не может гостей, — пояснила хозяйка, — она еще хуже Васьки, настоящая оторва, в обувь гадит.
По длинному коридору, где мотались клубки разноцветной кошачьей шерсти, мы вошли в просторную кухню. Зиночка не кокетничала, предупреждая о беспорядке, похоже, в последний раз хозяйка бралась за пылесос году этак в тысяча девятьсот семидесятом. Мне еще ни разу не доводилось бывать в столь загаженном месте.
Шкафчики и кафель были покрыты темно-желтыми сальными пятнами, электрочайник показался мне коричневым, но хозяйка повернула его ручкой к себе, и стало понятно: изначально он имел сливочно-белый цвет. В мойке подпирала кран гора грязной посуды, на столе маячили ноутбук, вспоротая банка зеленого горошка, открытая бутылка кваса, конфетные фантики, кусок марли, полуобгрызенный нарезной батон, резиновая грелка, ластик и три кружки. На тумбочке голосил включенный телевизор.
— Хотите чайку? — гостеприимно предложила Зиночка, убирая звук у телика. — Садитесь.
Я отодвинула табуретку и обнаружила на ней всклокоченную кошку цвета крем-брюле.
— Машка! — всплеснула руками Зина. — Кукушка чертова! Иди к детям! Представляете, она родила от Томаса котят и не желает их воспитывать! Вместо нее Мурлыня старается, ну прямо все как у людей! Не смотрите, что Машка такого цвета, это она Марка толкнула, моего мужа, а он кофе пролил, хорошо хоть Маркуша любит холодный, да еще на три четверти со сливками. Машка кое-как облизалась, но не до конца! Она изначально белая. Надо ее помыть, но руки не доходят! Столько дел! Все собираюсь квартиру убрать, но посмотрю на бардак и махну рукой. А смысл? Васька все описает.