Третий глаз — алмаз

— Значит, никакого расследования не будет?

— В связи с полнейшим отсутствием состава преступления и учитывая обстоятельства произошедшего, зная о нахождении трупа в момент мойки окна в одиночестве, считаю нецелесообразным вести речь о чем-либо, кроме естественного выпадения из окна. Еще раз обращаюсь к гражданкам. Дорогие гражданки! Лучше быть живой, чем мертвой, не лазайте по окнам!»

Я невольно вздохнула. Однако Николай Михайлович был не очень добрый человек. Любой журналист, беря интервью, а потом переводя текст на бумагу, может придать ему вполне удобочитаемую форму. Егоров не захотел править речь лейтенанта, привел высказывания милиционера во всей их красе. Тонко поиздевался над малограмотным парнем, и ведь упрекнуть редактора ни в чем нельзя. Что он сделал плохого? Интервью воспроизвел точно, сохранил лексику милиционера, не исказил смысл его слов. Вот только человеку, мало-мальски владеющему русским языком, тут же станет ясна дремучесть этого Воробьева М.Л. Наверное, Егоров очень не любил людей в форме и не упускал возможности свести с ними счеты. Но вернемся к статье.

«Очень часто наши бравые милиционеры изо всех сил стараются отбиться от заведения уголовного дела. Впрочем, нежелание заниматься работой по-человечески вполне понятно. Вот только согласится ли с этим семья покойной Жанны? У нашего корреспондента после внимательного осмотра комнаты, в которой случилась трагедия, родились нехорошие подозрения. Мы начинаем собственное расследование. Смерть Жанны Лукашиной — несчастный случай? Или все-таки кто-то помог ей свалиться с высокого этажа? Где находился отец? Почему мать не осталась около тела, а кинулась наверх, в квартиру? Какие тайны скрывает семья Лукашиных? В субботнем номере мы дадим подробный репортаж и изложим наши версии. „Лупа“ всегда стоит за справедливость. Наш девиз: все тайное непременно должно стать явным».

Я в ажиотаже стала листать страницы. Статья, которую я только что прочитала, была опубликована во вторник, вот среда, четверг и пятница. На третьей странице газеты, вышедшей в последний рабочий день недели, красуется анонс: «Завтра вы узнаете шокирующую правду о семье Лукашиных. Сенсационное интервью с нянькой — Тельмой Генриховной. „Они ненавидели друг друга до припадков, но их можно понять“ — так начинается рассказ женщины, которая помогала Злате воспитывать четырех дочерей».

Подшивка закончилась.

— А где субботний номер? — растерялась я.

— Он не вышел, — ответила Карина.

— Почему?

— В четверг вечером в редакцию ворвались бандиты и увезли папу с Эдуардом, — грустно пояснила Кара.

— Минуточку! Журналистов забрали в четверг? Но пятничная «Лупа» увидела свет!

— Конечно, ее уже сверстали и отправили в печать. Пятничный выпуск делается в четверг, а субботний — в пятницу.

— Ясно, — пробормотала я.

— Эти подонки не только скрутили папу с Эдиком, они еще и разгромили офис, — сказала Кара. — Слава богу, Зиночка уцелела! Вот уж кому повезло, она в лифт залезла, ее и не заметили.

— Кто такая Зиночка и как можно не заметить человека в лифте?

Карина обхватила себя руками за плечи.

— Офис был в очень старом доме, его, кстати, давно снесли. Здание построили в восьмидесятые годы позапрошлого столетия. На кухне был лифт, за стенной панелью. Если не знать, где он, то и не сообразишь. Потянешь за веревку, появляется кабина, пусть небольшая, но худенькая женщина в ней уместится. Зиночка была секретарем редакции, не техническим, а ответственным, занималась выпуском, контактировала с типографией и лоточниками, которые продавали «Лупу», и сидела как раз на бывшей кухне. Когда бандиты вломились в редакцию, Зина схватила гранки субботнего номера, нырнула в подъемник, спустилась в подвал и кинулась в милицию. Как она не побоялась! Веревки могли прогнить от старости! Зиночка хотела спасти Николая с Эдуардом, но не успела, пока менты собрались, пока репу почесали, пока ехали, отца с приятелем уже увезли.

— Значит, материалы номера могли сохраниться? — обрадовалась я.

— Ну… не знаю, — пожала плечами Кара. — И зачем они вам?

— Я случайно наткнулась в подшивке на знакомую фамилию — Лукашина, мы раньше дружили, но я потеряла ее координаты. У вас есть адрес Зины?

— Где-то был!

— Можете поискать?

— Для вас — что угодно!

— Огромное спасибо, очень меня обяжете, — завела я, — буду крайне благодарна.